Город страшных снов
Шрифт:
— …рейдерскими группами доставлены: тара пластиковая для воды, объемом…
— Егерь! — донесся со двора крик Обреза. — Егерь! Пляши! Мы нашли ее!
Егерь поморщился, но подошел к окну и открыл его.
— Чего орешь? — недовольно спросил он. — Совещание у меня. Кого вы там нашли?
— Ирину Сергеевну! В трамвае сидела! Не погибла — спит!
— Маму? — Дыхание у Егеря перехватило, изнутри словно обдало жаром. — Мою маму?!
2
Для спящих, чьего пробуждения по какой-либо причине
Над мамой Егеря уже хлопотали две женщины, убирая грязь с лица и рук. Здесь же находился и Док — гроза Дикого Ёбурга Виктор, — которого Егерь обязал осматривать всех, кого доставляли в общину. И бодрствующих, и спящих.
Ворвавшись в комнату, Егерь внезапно ощутил слабость в коленях и замер на пороге. Мама почти не изменилась, лишь лицо ее казалось неестественно серым. На ней были та самая ветровка, легкие брюки и туфли, в которых она собиралась ехать по магазинам много лет тому назад.
— Обычный случай. Спит. Переломов и травм, как и признаков близкого пробуждения, нет, — коротко доложил Док, но Егерь его даже не слушал.
Он осторожно подошел к кровати, опустился на колени, провел ладонью по лицу мамы.
— Так, красавицы, идите перекурите, — велел Обрез, показывая женщинам на дверь. — И вы все тоже. Чего надо?
Собравшиеся было на шум люди, оживленно переговариваясь, начали расходиться.
— Ну а ты куда прешь, опиум для народа? — проворчал Обрез, косясь на священника.
— Уйди с дороги, шумный птенец, — невозмутимо ответствовал отец Тихон. Оттеснил Обреза и протиснулся в комнату. Немного помолчав, положил руку на плечо Егерю: — Наградил тебя Господь за труды твои. Благое дело для людей делаешь.
— Я только что понял… я ведь уже смирился с ее смертью, — тихо сказал Егерь.
— Егерь здесь? — спросили от входа. — Там, кажется, проблемы к нам пришли. Видел кто-нибудь Егеря?
— Что за проблемы? — Егерь поднялся и повернулся к двери.
— Опять соседи с претензиями.
— Отец Тихон, — попросил Егерь, — ты тут присмотри…
Чужаков остановили возле баррикады, в квартале от входа во двор. В этот раз никто за оружие не хватался, да и было их всего человек пять. Стоило Егерю пройти под аркой и оказаться на улице, как он сразу их приметил, стоящих в окружении своих людей.
Остановившись, Егерь глубоко вдохнул свежий и влажный воздух. Часть улицы перед входом во двор была расчищена от
Не спеша приблизившись к представителям «соседей», Егерь с удивлением обнаружил среди них знакомое лицо. После секундного замешательства он вспомнил мужичка, который пару недель тому назад грабил магазин и весьма неприветливо отозвался на желание Егеря с ним пообщаться.
Мужичок, видимо, тоже его узнал.
— Так это ты, выходит, у энтих старшим будешь? — с удивлением спросил он.
— Выходит, что так, — усмехнулся Егерь. — Что на этот раз требовать пришли? Учтите, мы ничего отдавать не собираемся. Ты, кажется, в прошлый раз говорил, что вы кого попало к себе в общину не берете? Тогда подозреваю, что с бойцами у тебя негусто. Так что угрожать мне — бессмысленно. У меня хватит стволов, чтоб отбиться.
— Такой молодой и такой грозный, — покивал мужичок. — Нет, ничего требовать мы не собираемся. Пришли просить. А кто старое помянет, тому с глазом не ходить.
Егерь изумился и не стал этого скрывать.
— Вряд ли смогу помочь, сразу говорю. Еду сами запасаем на зиму впритык — боимся, что не хватит.
На имеющееся население общины заготовленной еды уже было достаточно, чтобы перезимовать, но Егерь не забывал, что в любой момент у него может случиться прирост голодных ртов за счет тех, кто проснется.
— Не надо нам еды, — отмахнулся мужичок. — Сказывали мне, что видал кто-то среди ваших батюшку. Не мог бы ты отпустить его к нам на полдня? Убили у нас Федора. Похоронить надо, а отпевание провести некому. Верующий он был, Федор-то. Хотим, чтобы успокоилась душа его с миром.
Егерь растерянно уставился на мужичка. Ожидал он чего угодно: от слезных просьб о помощи до угроз, но мысль о том, что кому-то может настолько сильно потребоваться православный священник, даже не приходила ему в голову.
С момента самой первой встречи отец Тихон вел себя скромно и ни на что не претендовал. Причастность свою к церкви не скрывал, но и не выпячивал, вопреки расхожему мнению, выделяясь не словами, а делами. Оказавшись прекрасным организатором, он освоился в роли негласного заместителя Егеря, помогая решать массу мелких вопросов и при этом стараясь всегда оставаться в тени. За что Обрез обвинял его в гордыне, подозревал в корыстном умысле, обзывал серым кардиналом и опиумом для народа. Отец Тихон никогда не обижался. Лишь кротко и понимающе улыбался в ответ. Что, впрочем, не мешало ему при необходимости брать в руки помповое ружье. А стрелял священник отменно.