Город священного огня (др. перевод) (ЛП)
Шрифт:
Магнус выдохнул – на мгновение ему стало снова хорошо, он не чувствовал страха или свою близкую кончину, или даже злость. Его охватило сильнейшее облегчение, и он потянулся, чтобы погладить костяшками по щеке парня, нависающего над ним. Глаза Алека были огромными, голубыми, полными тоски.
– Ох, мой Алек… Тебе было так грустно. Я не знал.
К центру города толпа стала гуще: Нефилимы, Омраченные, фейри –
Тем не менее, Омраченные были при полной экипировке. Их явно не волновали проблемы соратников фейри, пока они пробивали себе путь через тела Охотников. Джулиан спрятал Тавви за своей куртку; крики малыша затерялись в шуме битвы.
– Мы должны остановиться! – крикнул Джулс. – Нас разделят, Хелен!
Та плохо выглядела. Чем ближе они подходили к Залу Соглашения, тем больше защитных заклятий от фейри им попадалось; даже Хелен, будучи полукровкой, начинала слабеть. Именно Брат Захария – просто Захария, напомнила себе Эмма, такой же Охотник, как они – кто построил их в линию. Эмма держалась за пояс Джулиана, поскольку руками он держал Тавви. Даже Таю пришлось взять за руку Друзиллу, хоть и выражение у него при этом было тучнее некуда, что вызвало слезы у младшей девочки.
Они стали пробираться к Залу, держась вместе, с Захарией в роли предводителя; у него закончились кинжалы, и он взял длинное копье, которым он быстро и эффективно расталкивал толпу Омраченных.
Эмма горела желанием вытащить Кортану, ворваться в бой, крушить и ранить врагов, убивших ее родителей, мучивших и изменивших отца Джулиана, забравших у нее Марка. Но для этого бы пришлось отпустить Джулса и Ливви, а на это она бы не пошла. Девочка была в долгу перед Блэкторнами, особенно перед своим лучшим другом, поддерживающим в ней жизнь, принесшим ей Кортану, когда она умирала от горя.
Наконец они взобрались по ступенькам Зала и стали перед массивными дверями. По бокам от них стояла стража с огромной деревянной балкой. В одном из стражей Эмма узнала женщину с татуировкой карпа кои, она иногда выступала на встречах: Диана Рэйберн.
– Мы как раз собирались закрывать двери, – сказал мужчина, держащий балку. – Вы двое должны будете покинуть их; внутрь позволено только детям…
– Хелен, – позвала Дрю дрожащим голосом. Наша линия распалась, и Блэкторны окружили старшую сестру; Джулиан стоял побоку с пустым и бледным лицом, свободной рукой поглаживая Тавви по голове.
– Все нормально, – сказала девушка сдавленным голосом. – Это самое безопасное место в Аликанте, ступеньки полностью усыпаны солью и могильной грязью! Фейри к вам и близко не подойдут!
– И железо под плитами, – сказала Диана. – Мы четко следовали инструкциям Спирального Лабиринта.
При его упоминании Захария резко втянул воздух и пригнулся, опускаясь до уровня глаз Эммы.
– Эмма Корделия Карстарс. – Он выглядел одновременно юным и старым. На его шее была чужая кровь, где выступала потускневшая руна. Казалось, он всматривался в ее лицо, но непонятно зачем. – Держись рядом со своим парабатаем, – тихо сказал он наконец, чтобы никто другой не расслышал. – Иногда гораздо больше храбрости требуется для того, чтобы не воевать. Защити их и отложи
Глаза девочки округлились.
– Но у меня нет парабатая… и откуда вы…
Один из стражей вскрикнул и упал с красной стрелой в груди.
– Все внутрь! – крикнула Диана, заталкивая детей в Зал. Эмма почувствовала, как ее затягивает в здание, и развернулась, чтобы кинуть последний взгляд на Захарию и Хелен, но было слишком поздно. Двери уже захлопнулись; огромная деревянная задвижка с гулким фатальным звуком упала на место.
– Нет, – Клэри перевела испуганный взгляд с трона на Себастьяна. «Очисти разум, – сказала она себе. – Сосредоточься на Себастьяне, на происходящем, на том, что ты можешь сделать, чтобы его остановить. Не думай о Джейсе». – Ты должен знать, что я здесь не останусь. Может, ты и предпочтешь править Адом, чем служить в раю, но я не хочу ни того, ни другого – лишь попасть домой и жить своей жизнью.
– Это невозможно. Ты уже запечатала путь, через который пришла сюда. Никто не сможет через него вернуться. Все, что осталось, здесь – он указал на окно – и в скором времени его тоже запечатают. Для тебя не будет возможности вернуться домой. Твое место здесь, со мной.
– Почему? – прошептала она. – Почему я?
– Потому что я люблю тебя, – видно было, что ему неудобно. Парень был напряженные, будто тянулся к тому, к чему не мог прикоснуться. – Я не хочу, чтобы тебе было больно.
– Ты не… Ты сделал мне больно! Ты пытался…
– Не важно, если я делаю тебе больно. Ты принадлежишь мне. Могу делать с тобой, что пожелаю. Но я не хочу, чтобы к тебе прикасались другие, чтобы они причиняли тебе вред, чтобы ты принадлежала им. Я хочу, чтобы ты была рядом, восхищалась мной, наблюдала за моими успехами. Это любовь, не так ли?
– Нет, – сказала Клэри тихо и грустно. – Нет, это не так. – Она сделала шаг к нему, и ее ботинок врезался в невидимое силовое поле от его рун. Дальше она не могла пройти. – Если ты кого-то любишь, то хочешь, чтобы они любили в ответ.
Себастьян прищурился.
– Не говори со мной свысока. Я знаю, что ты думаешь о любви, Кларисса, и мне кажется, что ты неправа. Ты воссядешь на трон и будешь править вместе со мной. У тебя черное сердце, и я разделяю твою тьму. Когда я буду последним, что останется от твоего мира, последним, кто у тебя остался, ты полюбишь меня в ответ.
– Не понимаю….
– Ну еще бы, – Себастьян ухмыльнулся. – Ты владеешь далеко не всей информацией. Дай угадаю, ты понятия не имеешь, что произошло в Аликанте после твоего ухода?
В животе девушки зародился холод.
– Мы в другом измерении. Откуда мне знать.
– Есть способ, – в его голосе был восторг, будто она попала в его ловушку. – Посмотри в окно над восточным троном. Ты увидишь Аликанте.
Клэри послушалась. Когда она зашла в комнату, то увидела лишь звездную ночь в окне, но теперь, сосредоточившись, поверхность стекла начала мерцать под ее взглядом. Она внезапно вспомнила сказку о Белоснежке, волшебное зеркало, как оно менялось, чтобы показать внешний мир…