Город священного огня (др. перевод) (ЛП)

Клэр Кассандра

Он уставился на цветы. Странно, почему именно гортензии? Если бы у него и были любимые цветы, то это были бы розы, и мама знала это. Он развернулся и внимательней присмотрелся к вазе. Там были розы. Он встряхнул головой, чтобы прояснить мысли. Белые розы. Они всегда были там. Правильно.

В двери повернулся замок, и дверь распахнулась, впуская миниатюрную девушку с длинными рыжими волосами и ослепительной улыбкой.

– О мой Бог, – сказала Клэри, то смеясь, то хватая ртом воздух. Она закрыла за собой дверь и прислонилась к ней. – Фойе превратилось в зоопарк. Журналисты,

фотографы, все с ума посходили.

Она пересекла комнату, бросив ключи на стол. На ней было длинное шелковое платье с яркими бабочками на нем и заколка в виде бабочки в ее рыжих волосах. Она выглядела открытой и любящей. Пока она приближалась к нему, вытянув руки, он подошел поцеловать ее.

Как и обычно каждый день, когда она возвращалась домой.

Она пахла как Клэри – духами и красками – ее пальцы были замазаны ими. Она зарылась пальцами ему в волосы, и они поцеловались. Она потянула его вниз и засмеялась ему в губы, почти потеряв равновесие.

– Тебе придется начать носить каблуки, Фрэй, – сказал он, прижавшись губами к ее щеке.

– Ненавижу каблуки. Тебе придется смириться с этим или купить мне стремянку, – парировала она, отпуская его. – Только если ты не хочешь бросить меня ради высокой фанатки.

– Никогда, – сказал он, заправив выбившуюся прядь ей за ухо. – Разве высокая фанатка знает все мои любимые блюда? Помнит, когда у меня была кровать в форме гоночной машины? Знает, как можно обставить меня в Эрудите? Будет готова мириться с Мэттом, Кирком и Эриком?

– Фанатка будет согласна на большее, чем просто мириться с ребятами.

– Будь добрее, – сказал он и улыбнулся ей. – Ты увязла в этом со мной.

– Я справлюсь с этим, – сказала она, сняв его очки и положив их на стол. Ее глаза расширились и потемнели. В этот раз поцелуй был более жарким. Он обвил ее руками, прижимая к себе, пока она шептала:

– Я люблю тебя и всегда любила.

– Я тоже люблю тебя, – ответил он. – Боже, как же я люблю тебя, Изабель.

Он почувствовал, как она напряглась в его руках, и тогда мир вокруг него покрылся черными трещинами, как на стекле. Он услышал пронзительный вой в ушах и отшатнулся, спотыкаясь, упав, но, не ударившись о землю, а провалившись во тьму.

– Не подглядывай, не подглядывай.

Изабель рассмеялась.

– Я не делаю этого.

Ее глаза прикрывали руки – руки Саймона – тонкие и мягкие. Его руки были вокруг нее, и они вдвоем шли вперед смеясь. Он схватил ее, когда она зашла через входную дверь, обвив ее руками, пока Иззи выронила из рук сумки с покупками.

– У меня есть сюрприз для тебя, – сказал он, улыбаясь. – Закрой глаза. Не подглядывай. Серьезно. Я не шучу.

– Ненавижу сюрпризы, – запротестовала Изабель. – И ты знаешь это, – она могла видеть только край ковра из-под рук Саймона. Она сама выбирала его. Он был мягким и ярко-розовым. Их квартирка была маленькой и уютной, подходящей им обоим. Здесь повсюду были гитары и

катаны, раритетные постеры и ярко-розовые покрывала. Когда они съехались, Саймон привез своего кота, Йоссариана, против которого была Изабель, но втайне любила его, потому что скучала по Чёрчу, после того как покинула Институт.

Розовый ковер исчез, и теперь каблуки Изабель стучали по кафелю на кухне.

– Окей, – сказал Саймон и убрал руки. – Сюрприз!

– Сюрприз! – кухня была полна людей: ее родители, Джейс, Алек и Макс, Клэри, Джордан, Майя, Кирк, Мэтт, Эрик. Магнус держал серебристый бенгальский огонь и подмигивал, размахивая им из стороны в сторону, пока искры разлетались повсюду, попав на пол и футболку Джейса, отчего тот вскрикнул. Клэри неуклюже держала плакат, на котором большими буквами было написано: «С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, ИЗАБЕЛЬ». Она подняла его повыше и размахивала им.

Изабель повернулась к Саймону и осуждающе произнесла:

– Ты спланировал это!

– Конечно, я сделал это, – ответил он, притягивая ее к себе. – Сумеречные охотники могут забить на праздничные вечеринки, а я нет, – он поцеловал ее за ушко, пробормотав: – У тебя должно быть все, Иззи, – прежде чем отпустить, и ее окружила семья.

Затем последовала куча объятий, подарков и торт, испеченный Эриком, у которого вроде как был дар кондитера, а Магнус украсил торт люминесцентной глазурью, которая была на вкус лучше, чем выглядела. Роберт обнял Маризу, которая сидела, прислонившись к нему, довольно глядя на то, как Магнус одной рукой потрепал волосы Алека, при этом пытаясь убедить Макса надеть праздничный колпак. Макс, со всем самообладанием, на которое способен девятилетка, отказывался, как мог. Он нетерпеливо отмахнулся рукой от Магнуса и сказал:

– Иззи, я сделал открытку. Ты видела ее?

Иззи взглянула на сделанную им открытку, которую замазали глазурью. Клэри подмигнула ей.

– Она классная, Макс, спасибо.

– Я собирался написать, сколько тебе исполняется на открытке, – сказал он, – но Джейс сказал, что когда исполняется двадцать, ты превращаешься в старика, и это уже не важно.

Джейс замер с вилкой на полпути к его рту.

– Я говорил это?

– Хочешь заставить нас чувствовать себя древними? – сказал Саймон, откинув волосы и улыбнувшись Изабель. Ее сердце сжалось. Иззи любила его так сильно, за то, что он сделал это для нее, за то, что всегда заботился о ней. Она не могла вспомнить ни одного раза, когда бы ни любила его или не доверяла ему, и он никогда не давал ей повода думать иначе.

Изабель соскользнула со стула, на котором сидела, и села на колени перед ее младшим братом. Она могла видеть свое отражение в стали холодильника: ее темные волосы, сейчас остриженные до плеч – она вспомнила, что подстригла их пару лет назад, тогда они были длиной до талии – и темные волосы Макса и его очки.

– Ты знаешь, сколько мне?

– Двадцать два, – ответил Макс. В его голосе была слышна неуверенность в том, почему она задавала ему такой глупый вопрос.

«Двадцать два», подумала она. Она всегда была на семь лет старше Макса, Макса сюрприза, младшего брата, которого она не ожидала.