Город Тьмы и Дождя
Шрифт:
– Чего?
– не особо приветливо осведомился мужик.
– Пить, - коротко ответил Алексей, надеясь, что прозвучало не очень жалко и беспомощно.
– И есть. Меню?
– Чего?
– повторил фартучный, но с несколько иной интонацией, теперь скорее недоумевающе. Постников подумал - слово 'меню' неизвестно в этом мире вообще или не в ходу только в таких вот 'кревах'? И уточнил:
– Чем кормят?
Он изо всех сил старался казаться уверенным и раскованным. Судя по взгляду фартучного, получалось не очень хорошо. Хотя может быть мужик просто не любил оборванцев сомнительной кредитоспособности.
–
– Какой?
– Постников решил, что терять ему нечего и пошел напролом.
– И почем?
Фартук смерил его немигающим взором и неожиданно расслабился, криво усмехнулся, словно внезапно поняв что-то.
– С югов?
– буркнул он, щуря узкие глазки и всматриваясь в 'печать' на шее Алексея.
– Негр, под вербовку попал и смылил?
Постников не понял ни слова, но на всякий случай кивнул.
– Ясно, - беззлобно хрюкнул мужик.
– С районщиной и корейцами не сталкивался?
– Нет, - помотал головой Постников.
– Твое счастье, - вздохнул дядька, оглаживая фартук. Теперь распорядитель харчевни казался почти дружелюбным. Этакое милосердие жалости...
– Ладно, рупь давай, - буркнул фартук.
– И вон туда шагай.
Его многочисленные подбородки колыхнулись, указывая примерное направление. Алексей неверной рукой достал из кармана рубль и осторожно положил на стойку. Мужик в фартуке благосклонно кивнул, словно божество чревоугодия, принявшее подношение.
Столик был маленьким и восьмиугольным, с одной стороны его огораживала стена, а с другой ширма, упиравшаяся в колонну. Деревянная столешница, темная, почти черная, имела такой вид, словно ее грызли бобры и пилили сумасшедшие лесорубы, но казалась достаточно чистой. Мятая бумажная салфетка свисала с края стола, не падая только чудом и божьим попущением. Посередине салфетки располагался вполне обычный, довольно аляповатый рисунок, без всякого объема и свечения. Мазилка была маленькой типографской рекламкой, которая многословно призывала читать 'мастера остросюжетного романа Эдуарда Ломбинова, автора популярнейшей серии романов про 87-е отделение милиции'. Постников поправил салфетку и перевернул ее. На обратной стороне имелся совет посмотреть 'Сказку о Тройке', совместную работу Союзмультфильма и студии Кунихико Икухары.
Принесли еды. Алексей ждал, что появится какой-нибудь робот или на худой конец самоходный поднос. Но вместо 'автоматика' явилась полная тетка, похожая на таксу-переростка, затянутую в халат того же неопределенного цвета, что и у 'фартучного'. С видом ненависти и презрения ко всему белому свету, она ловко метнула под нос Постникову две миски-пиалы и полулитровую бутылку с мутноватой жидкостью чайного цвета. Затем рядом с пиалами лязгнула гнутая ложко-вилка, похожая на туристическую, но из мягкого светлого металла, наверное, алюминия. Не проронив ни слова, тетка удалилась во тьму, оставив клиента один на один с едой.
Прежде всего Алексей дрожащими руками скрутил пробку с бутылки. Протез слушался все хуже. Или у него сбилась какая-нибудь калибровка, или, что вернее, иссякал заряд батареи. Поэтому Постников использовал искусственную
На мгновение Алексею стало стыдно за свинское поведение, но момент утоления жажды был сам по себе прекрасен, а поблизости не имелось ни единого критика - забегаловка была занята едва ли на четверть. Постников откинулся на спинку облезлого стула и подумал, что пять рублей у него забрали в виде штрафа, еще один ушел сейчас, осталось еще три. Значит голодная смерть не грозит и можно будет попытать счастья с работой еще где-нибудь.
'Чертов 'крабик'... И хренов бригадир... Ну ничего, не вышло в одном месте, получится в другом.
А может быть попробовать вернуться в 'Правитель'?.. Нет! Дважды и трижды к черту поганую контору!
После питья Постникову стало немного легче. Жар отступил, а голод напомнил о себе с удвоенной силой. Все так же, левой рукой, Алексей поочередно придвинул к себе миски, скривившись при виде собственной руки - с сеточкой грязи на коже и темными полосками под ногтями. В одной из пиалок голодающий обнаружил нечто вроде супа-пюре. Густая взвесь, похожая на очень сильно разваренную гороховую кашу в желтоватом бульоне. В другом было то же самое, но гуще и обильно политое темным густым соусом. Еда пряно и остро пахла рыбой. Хотя нет... Постников втянул воздух дрожащими ноздрями и решил, что пахнет скорее чем-то 'креветочным', но с явным оттенком искусственной химии, как чипсы или низкосортное 'крабовое мясо' из рыбного фарша. Наверное, поэтому заведение называлось 'кревой' или как-то похоже. Производное от креветки...
В любом случае это было условно пригодно для употребления и каким бы суррогатом не оказалась пища, вряд ли Постников умрет или заболеет от одного приема. Вооруженный этой светлой и оптимистичной мыслью он решительно погрузил ложко-вилку в бульон. Алексей с удовольствием похлебал бы прямо из пиалы, но опасался, что протез подведет и не удержит миску.
Еда оказалась вполне себе аналогом средненького сублимата-фастфуда в родном мире Алексея. Горячая, щедро сдобренная пряностями, хоть немного оттеняющими общий картонный вкус. После нее во рту осталось неприятное кисловатое послевкусие, а желчь подступила чуть ли не к самому горлу. Но следовало отдать должное - Постников согрелся, а его желудок после некоторого колебания согласился считать, что заполнен и сыт.
Алексей тщательно облизал ложку и положил ее на салфетку, рядом с миской. Закрыл настоящий глаз и расслабился. Протез не имел века, поэтому Постников уставился в самый темный угол забегаловки. Наевшимся беженцем полностью овладело умиротворение и сытость, прерываемые ленивым соображением на тему того, что его наверняка обманули. Не мог столько стоить простенький полуфабрикатный завтрак (или уже обед?) при зарплатах в шестьдесят-семьдесят рублей. Полтину, может копеек шестьдесят, семьдесят, но никак не целый рубль. Обманули... ну и черт с ним.