Город туманов 3
Шрифт:
– Привет… – выдал он, пытаясь придать голосу уверенное звучание. Все-таки, раз Вельма была рядом с ним в столь непростую для него минуту (вероятно, послетемпературного тупняка) и даже смотрела на него, то момент был более чем подходящий для попытки хотя бы сделать вид, что между ними все было в порядке. Однако в горле оказалось суше, чем в пустыне, и его голос, и без того песочный, хрипло ушел метра на два вниз, придав слову вопросительное звучание.
Чародейка шумно втянула воздух. Янтарные вкрапления в ее глазах проступили очень ярко, и
Ее молчание, как и фокусы-шпокусы, конечно, были не тем, что он ожидал, но, рассуждая на удивление ясно, Литвинов посчитал это хорошим предзнаменованием. Все-таки тяжело было вот так… с ней… не общаться. В смысле, не то, чтобы он с ней не общался, то есть не пытался общаться после той сочной пощечины, которую от нее получил, но… Короче, можно было бы уже и помириться, что ли.
Спустив ноги с низкой койки, Литвинов сел и, открутив бутылку, начал жадно пить, параллельно осматриваясь. Похоже, что Вельма заботливо притащила его в больницу. Нет бы домой к себе или к нему, а впрочем…
"Хоть не в морг", – констатировал про себя майор, вновь окинув чародейку оценивающим взглядом.
А что это такое на ней было надето? А! Они ж с Усовым все не теряли надежду культурно перепихнуться после официального жратвоприема в каком-нибудь типа ресторане с возмутительно завышенными ценами и не менее возмутительными маленькими порциями!
"Ну, да! Ну, да!" – хмыкнул про себя Литвинов, рискнув предположить, что ни жратвы, ни перепиха у Вельмы не было, ведь она самоотверженно посвятила вечер работе и немножко ему, бедному майору, словившему какую-то очень злую бациллу.
Мда… Удачно угораздило майора заболеть! А все из-за проклятого Карташова, что б его!
Мысль оборвалась и Литвинов, разинув рот, вытаращился на Вельму, успевшую не только допить свой кофе, но и, сексуально цокая каблуками, отчалить со стула по направлению выхода.
– Может, хватит, а? – мгновенно вышел из себя Литвинов, кинув взгляд на пистолет, лежавший вместе с кобурой и одеждой на потертой тумбочке у койки. Честное слово, майор готов был пустить его в ход, лишь бы эта ху*ня закончилась!
Чародейка остановилась и, обернувшись, смерила Литвинова очень нехорошим взглядом с намекающими на неприятности янтарными вкраплениями.
Майора это не испугало и, зажав бутылку так, словно та была гранатой, он встал на ноги и грозно направился к Вельме.
– Хватит уже! – повторил он, остановившись в двух шагах от чародейки, пышущей невинно завуалированной под шляпу угрозой.
– Хватит? – удивленно переспросила Вельма, сверкнув глазами. – Ты знаешь такое слово? Может, знаешь и слово "нет"? – продолжила она. – Или "личное"?
Литвинов насупился и разогнал желваки. Сказать, что ему так уж было стыдно за то, что он сунул свой майорский нос в жизнь Вельмы, причем, вопреки ее желанию, он не мог.
Вообще, вспоминая те свои действия, в смысле поездки в Ростов и Румынию, что в принципе было для Литвинова, человека не очень мобильного, из ряда вон, майор приходил к выводу, что все то было каким-то наваждением, которое он не мог объяснить.
Да, рыть он начал осознанно, но далее… Так ли он управлял всем? Или же кто-то невидимый направлял его, сделав тем самым Литвинова неким инструментом, который должен был просветить Вельму, а когда этого не произошло, все тот же невидимый сделал это сам, сдав майора с его новыми познаниями чародейке?
Впрочем, в данный момент Литвинова это вовсе не волновало, ибо он был зол и твердо намерен положить конец тому неудобству, что доставляло ему поведение Вельмы. И пох*й, что, имея полное право на него злиться, чародейка могла превратить его в козла или в отбивную!
– Перестань! – со всей строгостью, на которую только был способен, приказал Литвинов. – Что сделано – то сделано! Хочешь ты того или нет, но теперь ты знаешь правду! Так что давай…
– Что? – перебила Вельма, вызывающе вздернув подбородок. – Поблагодарить тебя? Попросить сопроводить меня к семье, чтобы поговорить по душам?
– А почему нет? – так же вызывающе кинул ей Литвинов, распаляясь все больше в связи с непробиваемым упрямством чародейки, ну никак не понимавшей, что он не семью ее хотел перетирать, а помириться с ней.
– Почему? – Чародейка сунула руки в карманы не по сезону тонкого плаща. – Дай-ка подумать… – С самым серьезным видом она задумчиво облизала губы, чуть подкрашенные темно-вишневой помадой. – Может быть, я не такая толстокожая, какой меня считают, и не горю желанием услышать, что такое проклятое отродье, как я, не хотели знать? Что я вообще не должна была родиться? Такое тебе в голову не приходило?
При любых других обстоятельствах Литвинова бы глубоко тронула внезапная откровенность Вельмы, причем откровенность по факту, а не с драматичными бабскими соплями, но конкретно в тот момент майор был решительно настроен двигаться дальше по личному минному полю чародейки.
– Нах*й тогда ты это носишь? – спросил он, ткнув пальцем аккурат в то место на груди Вельмы, где из-под белой рубашки выглядывал золотой медальон.
Лицо чародейки осталось опасно неизменным. Она вытащила руку из кармана, и зловеще натянула ниже свою остроконечную шляпу, которую Литвинов ей же и подарил на пару с Усовым. Янтарь в ее глазах зловеще полыхнул, и майор уже приготовился к худшему, но Вельма лишь повернула голову чуть вправо.
– Вик! – негромко позвала она. – Он весь твой!
Дверь тут же открылась, и в комнату спешно вошел старый чародей – тяжелая артиллерия, к которой Вельма не постыдилась прибегнуть, дабы избавить свою дражайшую персону от общества пренеприятнейшего майора, то бишь Литвинова.
– Ай, Олежа! Олежа! – сразу же запричитал Вик. – Ну, как же так, а? – всплеснул он руками. – Вот и что бы ты делал без Герочки?!
– Х*ерочки! – рыкнул Литвинов, гневно запустив бутылкой в то место, где еще секунду назад стояла Вельма.