Город туманов 3
Шрифт:
Если кто-то посмел управлять Литвиновым, то ничего хорошего это в принципе сулить не могло. Достаточно было вспомнить Антона, из которого Гера лично извлекла капсулу с жидкими чарами, которые попали в него в обход ее метки.
Литвинов жадно вцепился в сигарету и, пару раз кашлянув, запыхтел, как новенький паровоз.
– Приходило в голову, – пыхнул он, удовлетворительно прищурив глаза.
Чародейка подкурила другую сигарету и пододвинула к себе фотографию. Чары из нее давно выветрились, но сама фигура Литвинова казалась Гере окутанной теми чарами, что сопровождали его
"Гера, ты где?" – прозвучало в голове. – "Ты с Олегом?"
"Да, малыш", – мысленно ответила чародейка, посмотрев на Литвинова. – "Что у тебя?"
"Мы нашли тело".
1.4
К счастью или, к сожалению, для промерзших патрульных тело, чья голова до недавнего времени атмосферно украшала колокольню церкви, обнаружилось на соседствующем с ней кладбище.
Возможно, это произошло бы раньше, но туман, собственно, как и страх, существенно стопорили поиски на каждом шаге, и только благодаря усердию старшего лейтенанта Усова, мечтавшего как можно скорее порадовать чародейку, поиски тела не были отложены на утро.
С удовольствием кусая фильтр дымящейся сигареты, Литвинов грел руки в карманах чистейшего бежевого пальто и плелся за Вельмой, кидая грозные взгляды на патрульных, не скрывавших свою зависть в связи с его цветущим внешним видом, в то время как сами они готовы были последовать его недавнему примеру и свалиться в лужу от той самой заразы, которой майор их и наградил.
"Слабаки!" – позлорадствовал про себя Литвинов, стрельнув глазами на чародейку, как и всегда сравшую на мнение окружающих.
Не то, чтобы сам Литвинов не срал на то, что думали окружающие, но то, как это делала Вельма, доставляло ему особое удовольствие, тем более в свете того, что они с ней помирились. Ну… Вроде как.
– Как заново родился! – с улыбкой поприветствовал майора Усов, проводив прошедшую мимо него чародейку влюбленным взглядом.
– Твоими молитвами, – буркнул Литвинов, ни сколечко не клюнув на доброжелательность старшего лейтенанта.
По его личному мнению Усов был только рад тому, что Вельма не общалась с майором и, соответственно, не рад, что она начала общаться.
Литвинов даже не исключал, что голодный в сексуальном смысле мозг Усова обвинял его, то есть майора, в преднамеренном заражении и последующим "кхе-кхе-кхе" с целью разжалобить молодую чародейку, славившуюся в узких кругах своей добротой и отзывчивостью даже к таким козлам, каким был Литвинов.
Тут, конечно, майор утрировал, причем, сильно, но к мягкому комплементу со стороны своего старшего лейтенанта все равно отнесся отнюдь не со слезами радости в связи с их крепнувшей дружбой.
Перекатив сигарету на другую сторону рта, Литвинов прищурил левый глаз и, наконец, уделил свое внимание телу, которое уже вовсю вытянув шею через едва заметную желтую ленту осматривала Вельма. Это очень ему не понравилось. В смысле тело, чья голова и так порядком задолбала его своими тупыми речами про грехи.
– Пожалуйста, скажи, что убийца нормальный чародей! – став рядом с чародейкой, чуть ли не взмолился майор. Ему хватило одного взгляда на тело, чтобы почувствовать неизбежно приближавшиеся к его горлу челюсти начальства.
– Что нормального может быть в чародее, который такое делает? – резонно отметил Усов. Как и чародейка, он не пересекал желтую ленту, чтобы не затоптать улики, а вот Литвинов так и норовил влезть туда, как свинья в огород.
– Чувство юмора, – мрачно ответила Вельма, с непроницаемым видом рассматривая под ярким светом прожектора обезглавленное тело священника с вываленным членом, красноречиво покрытым губной помадой красного цвета.
Опустевший участок с сонными дежурными, едва ли начавшими украшать любимое КПП еще советской мишурой, выглядел уныло, и только из-за двери 311-го кабинета с особой энергией бил яркий свет трудолюбивых умов и никогда не спящей буквы закона.
Вращая в руках зажигалку, Литвинов наблюдал за склонившейся над его столом чародейкой. Ее, в отличие от распустившего слюни Усова, пялившегося исключительно на ее зад, интересовали материалы дела последнего убийства, но за неимением на тот момент таковых, она сосредоточенно перебирала предыдущих два убийства, которые с вероятностью в 99% собирались стать глухарями.
Литвинова же в свою очередь интересовала грудь чародейки. Не в смысле сиськи, а выглядывавший из-под рубашки медальон, будто так и дразнивший майора некой загадкой.
В лучших традициях характера Литвинова, его радость по поводу примирения с Вельмой быстро отошла на второй план, и в майоре уверенно начала просыпаться подозрительность. Уж больно легко все прошло с ней. Слишком легко.
В тот вечер, когда Вельма обо всем узнала, она ударила его так, что у майора часа два пекло щеку и еще и глаз дергало. Далее были ее мастерские выкидоны с молчанием и редкими фразами "да, майор", "нет, майор". Теперь же перед ним была добрая версия чародейки, не только не бросившей его подыхать в луже, но и накормившей так вкусно, что Литвинов буквально со слезами на глазах думал про пачку пельменей, лежавшую у него дома в морозилке.
Подкурив сигарету, Литвинов перевел взгляд на лицо Вельмы и мысленно вернулся к ее словам в госпитале. Она выдала себя. Выдала, что думала о том, что выяснил Литвинов про ее семью.
Впрочем, майора бы куда больше обеспокоило, если бы Вельма об этом не думала, но все же что-то в ее поведении было не таким, как обычно. Причем, уже какое-то время.
Литвинов выпустил дым через нос и скользнул оценивающим взглядом по Усову.
Неее… Дело было не в нем.
Вик? А причем тут вообще был Вик?!
Хотя… Старый чародей умел зудеть, но все же нет.
Может, дело было в Карташове? Если у него и были какие-то мстительные планы, то внезапное покушение на него переиграло все.
С другой стороны, Карташов был чародеем, и преград для него не существовало, так что он мог что-то делать. Например, слать Вельме трупы котят или щенят. Птенцов замерзших, может.
Литвинов до боли сжал челюсти. Если бы тогда на крыше он выстрелил лучше и убил бы Карташова, то вопрос безопасности Вельмы вообще не стоял бы ни на какой повестке.