Город Зверя(сборник фантастических романов)
Шрифт:
Мне казалось, что Оре Лис дали веское основание думать, что на ее страсть ответили взаимностью, но я не мог найти способа предупредить друга.
Однажды я оказался с ней наедине и поговорил с ней.
Несмотря на то, что мне представлялся диковинным ее рост и странным казалось ее лицо, она показалась мне простенькой, бесхитростной и романтической девушкой. Я попытался завести разговор о Хуле Хаджи, сказал ей о его многочисленных обязательствах перед народом, что могут потребоваться годы, прежде чем он подумает о себе — и о том, чтобы взять себе жену.
Ее ответом на это был смех и пожатие плечами.
— Ты — мудрый человек, Майкл Кейн, — мой брат говорит, что твои советы очень им помогли — но я думаю, ты не так мудр в делах любовных.
Это поразило меня глубже, чем следовало бы, потому что мысли о моей собственной любимой Шизале всегда были со мной. Но я не отступил.
— Разве ты не думаешь, что Хул Хаджи может не испытывать к тебе такого сильного чувства, как ты к нему? — мягко спросил я.
Снова улыбка и легкий смех.
— Мы поженимся через два дня.
— Поженитесь! — разинул я рот. — Хул Хаджи мне ничего не говорил!
— Разве? Ну, тем не менее это так!
После этого я ничего не мог возразить, но твердо решил предупредить Хула Хаджи.
Я нашел его на северной стене деревни. Он глядел на прекрасные сине–зеленые холмы, обработанные поля, кормившие жителей деревни, и на большие алые цветы, росшие здесь в изобилии.
— Хул Хаджи, — обратился я без всяких предисловий. — Ты знаешь, что Ора Лис думает, что она через два дня обязательно выйдет замуж?
Он повернулся, улыбаясь.
— Вот как? Боюсь, что она живет в мире фантазии. Она таинственно сказала мне вечером, что если я встречусь с ней у дерева вон там, — и он показал на северо–восток, — то исполнится то, что мы оба желаем. Тайный брак даже романтичней, чем я предполагал.
— Но разве ты не понимаешь, что она искренне верит, что ты намерен пойти на свидание?
Он глубоко вздохнул.
— Да, я полагаю, так оно и есть. Я должен что–то предпринять на этот счет, не так ли?
— Должен — и быстро. Бедная девушка!
— Ты знаешь, Майкл Кейн, события последних дней привели меня в состояние чуть ли не эйфории. Я проводил время в обществе Оры Лис, потому что находил там вдохновение. И все же едва слышал то, что она мне говорила, и вряд ли я могу вспомнить хоть слово из того, что сказал ей. Дело зашло слишком далеко.
Солнце начало садиться, пронизывая синее небо красновато–желто–пурпурными прожилками.
— Ты сейчас пойдешь повидать ее? — Я описал ему, где она была.
Он устало кивнул.
— Нет. Лучше сделать это, когда будет утро.
Мы медленно вернулись в дом нашего хозяина. Мы увидели Ору Лис. Она быстро прошла дальше, задержавшись только, чтобы подарить Хулу Хаджи тайную улыбку.
Я был в ужасе. Я понял затруднительное положение моего друга и мог ему только посочувствовать. Теперь он должен был сделать то, что крайне неприятно каждому мужчине, — ввергнуть девушку в глубочайшее несчастье самым тактичным образом из всех возможных. Имея представление о таких ситуациях, я знал, что каким бы тактичным ни пытался быть мужчина, в результате как–то всегда получается так, что его неправильно поймут и девушка заплачет, отказываясь быть утешенной им. Немногие женщины реагируют иначе, и, по правде говоря, ими–то я и восхищаюсь — женщинами вроде Шизалы, которая была женственна настолько, насколько возможно, но с железной волей и силой характера, которым позавидовали бы многие мужчины.
Не то чтоб я не сочувствовал бедной Оре Лис. Очень даже сочувствовал. Она была молода, невинна — деревенская девушка без всякой умудренности моей Шизалы и без той жестокой тренировки, которую получают члены южно–марсианских царствующих домов.
Я сочувствовал им обоим. Но именно Хулу Хаджи приходилось выполнять свой неприятный долг. И я знал, что он его исполнит.
После того как я умылся и побрился специально заточенным ножом, одолженным мной у Морахи Ваджи, — у синих марсиан на теле нет волос, заслуживающих разговоров, — и влез в постель, меня наполнило чувство беспокойства, не покидавшее меня во сне. Я метался и ворочался всю длинную марсианскую ночь и утром чувствовал себя столь же несвежим, как и тогда, когда лег спать.
Поднявшись и ополоснувшись холодной водой, желая избавиться от чувства усталости, я съел принесенный мне служанкой завтрак, пристегнул свое оружие и вышел во двор дома.
Было прекрасное утро, но я не мог оценить его по достоинству.
В тот момент, когда я повернулся, чтобы отыскать взглядом Хула Хаджи, из дома вылетела Оралис. Слезы текли ручьем по ее лицу, она рыдала.
Я понял, что Хул Хаджи поговорил с ней и сказал ей правду — неприятную правду. Я попытался остановить ее, сказать ей несколько утешающих слов, но она молнией пронеслась мимо меня и выбежала на улицу.
Я сказал себе, что это к лучшему, что все произошло именно так, как я ожидал, что, будучи молодой, бедная девушка скоро оправится от своего несчастья и найдет другого молодого воина, на которого сможет излить страсть, бывшую столь явной частью ее характера.
Но я был неправ. Последовавшие за этим события показали, что я был крайне неправ.
Из дома вышел Хул Хаджи. Он шел медленно, опустив голову. Когда он поднял глаза и увидел меня, я заметил, что в них были боль и печаль.
— Ты сделал это? — спросил я.
— Да.
— Я видел ее — она пробежала мимо меня и не остановилась, когда я ее окликнул. Так было лучше всего.
— Я полагаю, что да.
— Она скоро найдет себе еще кого–нибудь, — попробовал утешить я ею.
— Ты знаешь, Майкл Кейн, — со вздохом произнес он, — сделать то, что сумел сделать я, стоило мне куда больше, чем кажется. При других обстоятельствах я мог бы со временем полюбить Ору Лис.
— Наверное, ты еще сможешь, когда все это будет окончено.
— А не будет ли тогда слишком поздно? Я вынужден был стать реалистом.