Город Зверя(сборник фантастических романов)
Шрифт:
— Хул Хаджи, ты можешь говорить?
— Да. У тебя есть какие–нибудь предположения, что они намерены с нами делать, мой друг?
— Нет.
— Я сожалею, что привел тебя к этому, Майкл Кейн.
— Это не твоя вина.
— Мне следовало бы быть поосторожнее. Тогда мы все были бы далеко отсюда. Воздушный корабль в безопасности?
— Насколько я знаю, да.
Я принялся испытывать паутину. Сеть, в которую я был пойман, становилась хрупкой и ломкой, и я, наконец, сумел высвободить руку. Но моя рука немедленно прилипла к главной паутине.
— Я пробовал то же самое, — сообщил мне сверху Хул Хаджи. — Не могу придумать никаких средств спасения.
Я вынужден был признать, что он, вероятно, прав, но тем не менее ломал голову. У меня начало возникать ощущение, что нам уготовано нечто ужасное, если я не смогу изобрести средства к побегу.
Я начал пытаться высвободить другую руку.
Тут мы услышали шум — громкий, скребущий шум.
Посмотрев вниз, мы увидели два громадных глаза, диаметром по меньшей мере полтора метра, не моргая глядевших на нас.
Это были глаза паука. Мое сердце екнуло.
Затем раздался голос — мягкий, шелестящий, ироничный, голос, который мог исходить только от владельца глаз.
— Так, лакомый кусочек на сегодняшнее пиршество.
Я был даже больше ошеломлен, услыхав исходивший от этого существа голос.
— Кто ты? — спросил я не слишком твердо.
— Я — Мишасса, Великий Мишасса, последний из народа Шаасажин.
— А эти существа — твои протеже?
Раздался звук, который мог быть нечеловеческим смешком.
— Мое потомство, произведенное экспериментами в лабораториях Шаасажина. Кульминация… Но ты знаешь свою судьбу, не так ли?
Я содрогнулся. Мне думалось, что я ее уже знал. Я не ответил.
— Трепещи, малыш, потому что скоро ты будешь моим ужином.
Теперь я мог четче видеть это создание: это был гигантский паук — явно один из многих, произведенных атомной радиацией, воздействовавшей на эту часть страны все эти тысячелетия.
Мишасса принялся медленно карабкаться по паутине. Я почувствовал, как паутина провисла.
Я продолжал высвобождать руку и наконец сумел освободиться от сети, не попавшись в паутину. Я вспомнил о маленьком ноже для снятия шкур в моей портупее и попытался достать его.
Дюйм за дюймом я приближал свою руку к ножу… Дюйм за дюймом…
Наконец, мои пальцы стиснули рукоять, и я достал его из ножен.
Паук–зверь приближался, и я принялся сперва рубить ту часть паутины, которая держала мою другую руку.
Я работал отчаянно, но паутина была прочная. Наконец она поддалась, и я мог, двигаясь осторожно, дотянуться до своего меча.
Я вытянул руку вверх и отрезал всю паутину вокруг Хула Хаджи, до которой я смог дотянуться, а затем повернулся лицом к гигантскому пауку.
Его голос прошептал мне:
— Ты не можешь спастись. Даже если бы ты был абсолютно свободен, ты бы не убежал от меня — я сильнее тебя, быстрее тебя…
Сказанное было правдой, но это не мешало мне попробовать.
Вскоре его ужасные ноги были в нескольких дюймах от меня, и я приготовился защищаться от него как только смогу. Тут я услышал крик Хула Хаджи и увидел, как он пролетел мимо меня и приземлился прямо на спину зверя–паука. Он вцепился в его волосы и велел мне делать то же самое.
Я лишь смутно осознал, что он собирается сделать, но я тоже прыгнул, разорвав последние пряди паутины, и упал на спину зверя–паука. Приземлившись, я вцепился одной рукой в его странный мех. В другой я держал меч.
— Дай мне меч, — крикнул Хул Хаджи. — Я сильнее тебя.
Я передал ему меч и вытащил свой нож.
Зверь в ярости неразборчиво заорал, когда мы начали кромсать его спину своим оружием.
Он, вероятно, привык к более пассивным подношениям в виде своих собственных присных, но два бойца Вашу были готовы дорого продать свои жизни, прежде чем позволить себе стать банкетом для здоровенного болтливого паука!
Он шипел и ругался. Он в ярости метался, падал наземь. Но мы продолжали цепляться за мех, по–прежнему втыкая в него свое оружие, ища уязвимые места.
Он встал на дыбы и чуть не опрокинулся на спину так, что мы готовы были спрыгнуть, чтобы не оказаться раздавленными его огромной тушей. Но, наверное, он был наделен инстинктом основных представителей данного вида, многие из которых, оказавшись на спине, не могут встать снова на ноги. Он как раз вовремя восстановил равновесие и принялся бессистемно носиться взад–вперед.
Липкая черная кровь хлестала из дюжины ран, но ни одна, похоже, не была эффективной. Вдругон побежал по прямой линии, издавая тонкий высокий звук.
Мы лежали, распластавшись, на его спине, когда его скорость увеличилась, озадаченно глядя друг на друга.
Он, должно быть, двигался со скоростью добрых девяносто километров в час, а вероятно, и больше, мчась по туннелям и унося нас все глубже и глубже в город.
Теперь вой стал громче. Зверь–паук взбесился. Было ли это просто обнажением безумия, наследия его безумных предков, только теперь вырвавшегося из–под контроля, наши ли раны довели его до бешенства и боли — нам никогда не узнать.
Вдруг я увидел впереди движение.
Это была стая людей–пауков — были ли они теми, что приволокли нас в зал с паутиной, я догадаться не мог, — они выглядели охваченными паникой, когда мы понеслись на них.
Затем огромный паук остановился в своей безумной гонке и начал падать на них, кусая их насмерть, захватывая головы своими челюстями и откусывая их с плеч или перекусывая торс пополам. Это было страшное зрелище.
Вскоре люди–пауки были уничтожены все до одного, и не осталось ничего, кроме кучи расчлененных трупов.