Город Зверя(сборник фантастических романов)
Шрифт:
Он с энтузиазмом согласился, и вопрос был решен. Мы предполагали затратить на это время, эквивалентное земной неделе, и Шизала, любящая меня глубокой и преданной любовью, на которую я отвечал полной взаимностью, не возражала против этой вылазки.
Теперь Хул Хаджи, Синий Гигант, ставший моим самым верным другом на Марсе, поджидал наверху, в каюте воздушного корабля, мягко покачивающегося на ветру.
Я еще раз поцеловал Шизалу, не говоря ни слова. В словах не было нужды — мы общались глазами, и этого хватало.
Я начал подниматься по лестнице на корабль.
Корабль был меблирован уютными кушетками из материала,
Я включил двигатель, взобравшись на кресло рядом с Хулом Хаджи, чье массивное тело с синей кожей заставляло меня чувствовать себя карликом по сравнению с ним.
Мой друг с интересом наблюдал, как я потянул за рычаг, освобождая тросы, державшие корабль у земли. После подъема я направил корабль на север от Варналя — не без сожаления, так как знал, что буду скучать по Шизале и по городу Зеленых Туманов.
Не знал я тогда, что мне придется расстаться с ними на очень короткое для них и очень долгое для меня время, что обстоятельства сложатся так, что я встречусь лицом к лицу со смертью, вынесу огромные лишения и испытания, страшные опасности, прежде чем увижу их снова.
Однако и в таком слегка меланхолическом настроении я установил курс на север, чувствуя нарастающее возбуждение от перспективы вновь продолжить изучение машин якша. Путешествие предстояло долгое даже на моем, сравнительно скоростном корабле.
Но уже на второй день путешествие в расположенный в пустыне город якша оказалось прерванным: двигатели начали работать с перебоями. Меня это удивило, так как я доверял своим механикам.
Я повернулся к Хулу Хаджи. Мой друг смотрел на расстилавшуюся внизу местность. Она представляла собой ландшафт желтого цвета: поверхность почвы была покрыта зарослями огромных цветов, похожих на гигантские ирисы, покачивающиеся под нами словно в грациозном, хотя и монотонном танце. Время от времени однообразие моря желтых цветов нарушалось цветными всплесками голубого или зеленого, цветами, напоминавшими бледные ноготки. Даже на таком расстоянии они испускали томные запахи, восторгавшие мое обоняние. Эта красота, казалось, привела Хула Хаджи в состояние транса, и он даже не заметил перемены в работе двигателей.
— Похоже, что нам, возможно, придется приземлиться, — уведомил я его.
Он взглянул на меня.
— Почему, Майкл Кейн? Разве это тебе не нравится?
— Что ты имеешь в виду? — спросил я. Он показал вниз.
— Цветы.
— Мы можем найти поляну.
— Я хотел сказать не это. Разве ты не слышал о цветах Меднафа? Они привлекательны издали, но крайне опасны, когда к ним приблизишься. Их запах приятен, но когда к ним подойдешь поближе, он вызывает сперва летаргию, а потом безумие. Многие попали в западню этих цветов, и растения выпили из них жизненные соки. Люди становятся безмозглыми существами и в конце концов попадают в зыбучие пески Голаны, где их медленно засасывает, и об этих несчастных больше никто и никогда не услышит.
— Ни одно человеческое существо не заслуживает такой судьбы! — содрогнулся я.
— Но многие пострадали! А те, кто уцелел, представляют собой после этого немногим больше чем ходячих мертвецов.
— Тогда давай направим курс подальше и от Меднафа и от Голаны и будем надеяться, что наши моторы не заглохнут, пока это место не останется далеко позади, — сказал я, принимая решение любой ценой избежать опасности, даже если станет необходимым дрейфовать по воле ветра, пока желтые поля не кончатся.
Пока я разбирался с двигателем, Хул Хаджи рассказывал мне историю о старом отчаянном человеке, возмечтавшем некогда о власти, некоем Блемплаке Безумном, который, как предполагалось, все еще скитался там, внизу. Он впитал в себя столько ароматов, что они больше не действовали на него так, как на других, и сумел выжить в зыбучих песках — потому что именно он и был первоначальным их создателем. Некогда он явно был человеком благосклонным и полезным, приобретшим откуда–то немного научных знаний и стремившимся к величию. Мало зная о том, что имеет, он попытался использовать свои знания для постройки огромной сверкающей башни, которая вдохновляла бы людей своей красотой и величием. Был заложен фундамент, и долгое время казалось, что он преуспеет. К сожалению, что–то подействовало на его мозг. Его эксперимент вышел из–под контроля, и в результате появились зыбучие пески, имевшие особые и неестественные свойства и нигде больше не встречающиеся.
С чувством огромного облегчения мы пролетели над цветами и зыбучими песками. Я видел их только ночью, при свете мчавшихся по небу лун, но и беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы убедить, что Хул Хаджи не преувеличивал. Снизу раздавались странные крики, безумный бред, казавшийся иногда членораздельной речью, но я не мог разобрать в них никакого смысла, да и не очень–то старался.
К утру мы пролетели над несколькими сверкающими озерами, усыпанными зелеными островами, и иногда по огромным просторам водяной глади скользила лодка.
Я заметил Хулу Хаджи, что это приятный контраст, и он согласился. Пока мы пролетали над предыдущей территорией, он тревожился больше, чем признавался мне в этом. Я спросил его, не будет ли разумным попытаться приземлиться, поскольку двигатель теперь работал с большими перебоями и вскоре обязательно вообще заглохнет. Он сказал мне, что это будет безопасно, так как на островах живут просвещенные и умные люди, способные развлечь и привести в восторг любого гостя озер. Пока мы пролетали, он указывал названия. Среди всех имелся один пышный остров, стоявший несколько в стороне от остальных.
— Этот остров называется Драллеб, — сообщил Хул Хаджи. — Его народ лишь изредка контактирует с соседями, но хотя он, похоже, и не играет большой роли в деятельности других островов, оказывает на них немалое художественное влияние и очень гостеприимен. Жители его принимали однажды меня, когда я путешествовал по островам, и я наслаждался каждым мгновением пребывания там.
Появился еще один остров. Он выглядел странным контрастом, совмещая в себе черты всех островов. Это был «К кокрум», как уведомил меня Хул Хаджи. Остров всего лишь несколько лет назад поднялся из озера и все еще по большей части не был заселен, хотя жившие там люди казались народом странных обычаев, иногда дружественные к чужакам, иногда — нет.