Город. Штурм Грозного глазами лейтенанта спецназа (1994–1995)
Шрифт:
Надо торопиться – нас наверняка обнаружили и заметили жители окрестных домов, хрен знает, на чьей они стороне, поэтому необходимо валить отсюда как можно быстрее.
Со стороны подгруппы прикрытия раздались предупреждающие крики. Мы втроем грохнулись на землю за подбитыми машинами. Наши разведчики начали лупить со всех стволов над нашими головами. Валяясь в луже крови, натекшей с машины, я начал наблюдать из-под днища за происходящим. Небольшая группка боевиков человека в четыре перебегала в сторону гаражей, пытаясь укрыться за деревьями. Мы поддержали своих огнем пулеметов. Ежов, стреляя одиночными, на моих глазах подстрелил сразу двоих боевиков, пытавшихся скрыться и перебегавших простреливаемый участок. Хоть оба столкновения и завершились в нашу пользу, но отсюда надо уходить, и как можно быстрее. Просто так свалить обратно на Ханкалу, конечно, неплохо, но пока все-таки попытаемся выполнить хотя бы часть боевой задачи. Остальная группа перебежала к нам, и мы опять же «гусеницей» побежали к гаражам. Паша,
За гаражами залегли возле какой-то свалки, и я попытался сориентироваться, где мы находимся. И тут, о чудо, появилась связь на нашей частоте. Судя по позывным, выходил наш начальник. Из его несвязных криков я ничего не понял, попросил говорить спокойнее и внятно, ибо связь плохая, кто-то постоянно вклинивался. Мне сбивчиво поставили задачу: выдвинуться в сторону прорыва колонны и установить количество боевиков и их нахождение для подавления огнем артиллерии и авиации. Господи, что тут устанавливать, они там везде! Сперва перед прорывом надо было все ровнять с асфальтом, а потом идти за подвижным огневым валом. Ну, это сугубо мое личное мнение, начальству виднее, вот только двигаться туда, где грохотал бой, как-то не очень хотелось. Где находится сейчас колонна, никто мне так и не ответил. По своим прикидкам я понял, что сейчас основной бой идет где-то в районе кинотеатра «Россия», неподалеку от придорожного рынка. Те места мне более-менее знакомы: напротив кинотеатра есть дом с аптекой, там когда-то проживала наша знакомая, и мы частенько наведывались семьей к ней в гости. Ну что же, придется идти. С одной стороны, хорошо, что мы работаем сами по себе, в отрыве от основной массы войск, с другой стороны, нас мало и поддерживать нас никто не будет, и если сгинем здесь, среди этих домов, то вряд ли о нас вспомнят в ближайшее время в общей суматохе. Пришлось выползать за гаражи и намечать первый ориентир для дальнейшего движения. Наметили: я рассмотрел в бинокль небольшой одноэтажный полуразрушенный домишко, где можно в случае чего укрыться, рассказал головному дозору, куда бежать, дал бинокль осмотреться. Котел и Еж опять начали шептаться между собой, через пару минут были готовы. Все побежали. Черт, я столько в один день, наверное, даже в училище не бегал. Уже на подходе к первому ориентиру по нам откуда-то сверху, с крыши трехэтажного домика, полоснула пулеметная очередь. Добежать все-таки не успели. Но неизвестный пулеметчик взял неправильную поправку на движущуюся цель, и пули зафонтанировали сзади бегущего замкомгруппы. Я так даже и не понял, откуда по нам вели огонь. Группа плюхнулась на животы. Пашу отсекли огнем, и он отстал от ядра. Попытался перебежать, однако несколько коротких очередей заставили его вновь плюхнуться на живот. У моего замкомгруппы получалась очень невыгодная позиция: он залег в небольшой грязевой промоине прямо напротив угла дома, и стоило ему только поднять голову, он сразу же попадал в поле зрения неизвестного пулеметчика. Основная часть группы находилась уже напротив торца дома, поэтому наш прикрывающий огонь приходился по кирпичному парапету на крыше, прекрасно защищавшему боевика. Разведчик по фамилии Кипрачев подполз ко мне и попросился подбежать к дому и зашвырнуть на крышу пару гранат. Ну что же, можно попробовать.
– Б…, только бросай с задержкой тогда, когда чека вылетит, так, чтобы они в воздухе рванули, понял?
Кипрачев кивнул головой и полез в подсумок за гранатами.
Группа снова открыла огонь короткими очередями по парапету. Разведчик, закинув автомат за спину, со всех ног бросился к дому, зажав в руках по гранате с выдернутыми кольцами. Мне даже показалось, что я увидел, как отлетают чеки с запалов.
На ходу, широко размахнувшись, швырнул первую, а потом вторую гранаты и, добежав, упал прямо под кирпичную стену, закрыв голову руками. Гранаты по пологой траектории перелетели в опасной близости от парапета и сразу же грохнули, скинув с крыши два тела в белых маскхалатах. Паша, привстав на колено, выпустил пару очередей по ним и благополучно присоединился к группе. Кипрачев, не осознавая всей героичности своего поступка, широкими прыжками несся обратно, выпучив глаза и широко раскрыв рот. Отлежавшись в одноэтажном домике, приготовились к движению, выдохнули и, перекрестившись, побежали дальше. Следующая остановка – в огромной воронке, воняющей тротилом и еще дымящейся. Рядышком блочные пятиэтажки, за ними слышна непрерывная стрельба и бухают взрывы. Наши войска воюют где-то рядом. Получается, что мы зашли в тыл к боевикам. Будь нас хотя бы батальон без боевой техники с носимыми минометами и тяжелыми пулеметами типа «Утес», да побольше простых пулеметов, да огнеметов «Шмель», можно было бы со всей дури влепить с тылу и занять господствующие домишки, обеспечив беспрепятственный проход нашей колонны.
Стали наблюдать и прикидывать, куда дальше перемещаться. Где-то слева от нас среди домов началась интенсивная стрельба, и я расслышал рявканье автоматической пушки. Пришлось выглянуть из воронки. Между домов металась одинокая БМП-2, поливаемая из окон домов огнем стрелкового вооружения. На броне валялись трупы, парочка уцелевших бойцов, рискуя быть
Если стреляют оттуда, откуда не ждешь, то шансов выжить никаких. Группу боевиков положили несколькими очередями.
– Не высовываемся! – заорал я. – Смотрим, откуда палят. Паша, готовь «Шмеля»…
Замкомгруппы начал снимать со спины одноразовый огнемет, остальные начали наблюдать. Со стороны дома, куда палили бойцы с приехавшей БМП, в нашу сторону из окон на третьем этаже простучало несколько автоматных очередей. Бойцы, валявшиеся под гусеницами, зашевелились и начали палить длинными очередями в ответ. Я уже приготовился дать команду на прикрывающий огонь, Паша, сделав круглые глаза и взвалив «Шмель» на плечо, готовился выскочить из воронки.
Башня БМП начала медленно поворачиваться: видно, контуженый наводчик пришел в себя и поворачивал ее вручную – немудрено, что электроприводы от ударов гранат отказали. Пушка выпустила несколько снарядов и замолкла, однако пулемет продолжал работать по верхним этажам, медленно-медленно двигаясь слева направо.
Одновременно из двух подъездов выскочили боевики и, абсолютно не прячась, сгрудившись, заорали:
– Алла-а-а!..
Истошно вопя, они начали вести огонь от бедра в сторону все еще стреляющей и огрызающейся БМП. Бойцы, валяющиеся под гусеницами, уткнулись носами в снег и не поднимали головы.
Вот тут и сыграл свое соло мой замкомгруппы и взведенный огнемет. Паша в секунды выскочил из воронки, из положения стоя выстрелил и, сразу же упав, откатился в воронку. Группу боевиков разметало в стороны, остальных мы добили короткими очередями.
Засветились мы уже дай бог, поэтому надо было валить отсюда как можно быстрее. Короткая перебежка, и тут же пришлось залечь: очумевшие бойцы попытались открыть по нам огонь.
– Не стреляйте, идиоты, мы свои! – заорали мои бойцы в несколько глоток.
Бесполезно – обезумевшие пехотинцы ничего не слышали и палили по нам точно так же, как и по боевикам: бесприцельно и бестолково.
– Суки-и-и, мы свои, мы федералы с Ханкалы! – орал им Котельский, залегший рядом со мной.
Ежов поступил намного осмотрительней и заорал совсем другое:
– Б…, ну и оставайтесь здесь с духами сами, а мы уходим!..
Стрельба прекратилась, и один из бойцов привстал на колено, всматриваясь в нас. Мои разведчики перебежками бросились к БМП, опасаясь, как бы контуженый наводчик, не успел повернуть башню и не расстрелял из ПКТ перебегающую группу.
Бойцы были целы, только сильно контужены, один был ранен в руку; оба – в касках, в грязных сбившихся набок бронежилетах – испуганно глазели на нас. Молодые, такие же, как и мои разведчики. Паша начал вытаскивать из внутренностей боевой машины наводчика и механика. Бойцы, не верившие, что мы федералы, с испугом поглядывали на нас и недоверчиво щурились. Только наводчик, чернявый молодой парень, по всей видимости, дагестанец, не выглядел сильно испуганным. Скорее уж растерянный и озлобленный, но никак не испуганный. Он даже попытался снять башенный пулемет, но Паша поторопил его и он, зло цыкнув, выпрыгнул наружу. Мои разведчики пособирали оружие, магазины, валявшиеся на броне одноразовые гранатометы. Дагестанец-наводчик сграбастал с брони пулемет ПК, стащил с мертвого бойца-пулеметчика ленты, которыми тот был опоясан, словно революционный матрос. Итак, нас на четыре человека больше, надо уходить, и причем немедленно. Головная пара выскочила за угол дома. Ежов выпросил у меня бинокль. Вернулись буквально через пару секунд.
– Командир, там сейчас толпа духов от пятиэтажки в сторону боя побежала, давай как вчера? Внаглую за ними?
Была не была. В этом районе, кроме боевиков, только разрозненные остатки федеральных войск, отбившихся от основной колонны, шансов добраться до наших мало, но что-то надо решать. Я кивнул головой. Господи, да сколько же можно бегать в этот праздничный день!
Бой уже где-то рядом, мы засели в какой-то полуразрушенной квартире в пятиэтажке. Потерь у меня нет. Из подобранных мотострелков погиб раненый в руку боец. Как погиб, никто и не понял. Как раз когда забежали в подъезд, он плюхнулся возле входа и начал корчиться червяком возле двери. Мои бойцы, схватив его за шиворот, затащили выше, на пролет первого этажа, но боец был уже мертв. Как и кто его застрелил, было непонятно.