Город. Штурм Грозного глазами лейтенанта спецназа (1994–1995)
Шрифт:
– Так точно, а что, необходимо было умереть?
– Да, честно говоря, тут всю ночь решали, думали, как сегодня штурмовать будем, про тебя уже и забыли. А Петрович сказал, что вы наверняка все полегли, в том районе, откуда вы выходили, обстрелы сильные были…
– Да нет, все нормально, задачу выполнили, потерь нет, даже не выстрелили ни разу, вот принесли все, что от связника осталось…
Направленец сказал кинуть куртку под стол и попросил подождать на улице. На выходе я столкнулся с каким-то суровым мужиком, который, недобро глянув на меня, вальяжно залез внутрь кунга.
Не отходя далеко, я стал под полуоткрытым окошком и, прикурив, стал подслушивать разговоры начальства. Прибывший, видимо, облеченный большой властью начальник, стал расспрашивать моего направленца обо мне, тот вкратце, в двух словах, рассказал, кто я такой и откуда прибыл. Минут пятнадцать они о чем-то оживленно беседовали, потом высокий гость пытался до кого-то дозвониться по телефонам, дозвонился и начал выслушивать, потом жутко кого-то костерить. Среди мата, обращенного к неизвестному собеседнику, я услышал кое-что, касающееся и меня:
– Какой-то сиволапый лейтенантишка-е…лан вылез, побродил по городу и вернулся, а ты со своими рексами чего-то там ссышь! – орал начальник.
Услышанное меня покоробило, и я решил обязательно нагрубить неизвестному, если предстоит с ним побеседовать. Действительно, через две минуты из кунга вылетел направленец, помотал головой, увидел меня и пригласил зайти внутрь.
Перед «большим начальником» лежала карта, исчерканная синими значками и стрелками.
– Показывай давай, где был, что видел, откуда выходил, – буркнуло начальство, не соизволив меня известить, кто оно такое и на хрена ему все это надо.
Я, тыкая карандашом, рассказал, что где видел, откуда выходил, как вернулся. Босс потер переносицу и приказал тоном, не терпящим возражений:
– Сегодня снова выдвигаешься сюда и ведешь наблюдение за перемещениями боевиков при прохождении нашей колонны и входе ее в город, обнаруженные огневые точки наносишь на свою карту и наводишь артиллерию. Если связи не будет, пытаешься уничтожить своими силами. Вопросы есть?
– Меня, как сиволапого лейтенантишку-е…лана, интересует вопрос организации связи и взаимодействия с артиллеристами…
– Да ты прих…л, лейтенант! – завопил начальник. – Да я тебя…
– А ничего вы мне не сделаете, что может быть хуже, чем торчать здесь, – ответил я как можно спокойнее и очень ласково улыбнулся.
– Во-о-он! – заорало начальство, и уже направленцу: – Достань этому хамлу новые переговорные таблицы…
Удержавшись от прощального воздушного поцелуя в сторону орущего босса, я резво выскочил из кунга и, плюнув на все, поплелся к себе, решив за новыми таблицами отправить прикомандированного связиста.
Глава 3
Личный состав уже помылся и, не торопясь, завтракал разогретым сухпаем. Поковыряв тушенку и съев полбанки гречневой каши, я приказал всем чистить оружие и готовиться к выходу. Опять это навязчивое чувство тревоги. В первый раз все обошлось как нельзя лучше, но повезет ли во второй? Вдруг все-таки начальству стукнет в голову мысль посадить нас на броню к пехоте?
Наши соседи-мотострелки выгоняли свою технику, выстраивали «ленточку», слышались крики, мат, – в общем, обычная предбоевая суета. Интересно, а удастся ли нам сегодня к полуночи вернуться и как-нибудь без особого милитаристического угара встретить Новый год?.. Ладно, загадывать не будем. На МТ-ЛБ приехал наш направленец, привез моего связиста и начал инструктировать меня по порядку действий. Потом, плюнув на все, попросил у меня бутылку водки и, прыгнув на грязную броню, умчался…
КамАЗ натужно тащил прицепленную пожарную машину по разливам грязи. Садыков, бешено крутя рулем, чуть слышно матерился и ерзал. В конце концов он сам упросил меня не бросать разбитую машину с вполне целой цистерной: вода, как и водка, стала вполне неплохой «жидкой валютой». Машины мы оставили как можно ближе к ДОСам военного городка летчиков. Бойцы закинули по несколько банок сухпая в рюкзаки, перепроверили оружие, связист дал контрольный сеанс. Вроде все нормально.
Когда мы валялись между рельсами, на мосту творилось что-то невообразимое.
Первыми в колонне шли несколько танков. По первому танку, казалось, стреляли отовсюду.
В ограждение моста врезался ПТУРС, со стороны пятиэтажек по танку работали крупнокалиберные пулеметы, в воздухе свистели мины. Вокруг нас постоянно что-то грохало. Чтобы засечь хоть какую-то огневую точку, надо было выбраться на насыпь и осмотреться. Но для этого надо было встать и сделать несколько перебежек. А встать вообще не представлялось возможным, пространство под мостом простреливалось насквозь. Совсем неподалеку от нас, на самом гребне насыпи со стороны города, суетились и вели огонь по технике, проходящей через мост, чеченцы. Проскочило несколько танков, пошла остальная броня и грузовые машины. Я явственно видел, как с брони падают люди, сраженные выстрелами. С другой стороны моста, из переулков, вплотную подходящих к железной дороге, выскочило несколько машин, из кузовов посыпались вооруженные люди.
Боевики установили миномет и начали кидать мины, отсекая хвост проходящей колонны.
Прямо по рельсам выкатился БРДМ и начал садить из КПВТ [5] по идущей в хвосте «ленточки» группе боевых машин десанта. Одну из БМД понесло юзом, она врезалась в бетонные блоки, в беспорядке валявшиеся на мосту. С брони посыпались десантники, сразу же попавшие под разрыв мины. Я наблюдал в бинокль, как один из упавших поднялся, шатаясь, побежал обратно и тут же был сбит другой БМД, которую начали стегать очереди крупнокалиберного пулемета. Мой связист пытался вызвать артиллерию, но все было бесполезно, никто не отзывался, на других частотах крики, доклады о прохождении каких-то участков. Лежать среди рельсов становилось все опаснее. Показал знаками головному дозору направление движения. Котельский и Ежов, почти что уткнувшись носом в грязный снег, поползли неуклюже, переваливаясь с боку на бок. Щебенкой отбил все локти и колени, пока добрались до насыпи, с меня сошло семь потов. Где-то наверху, над нами, грохотала стрельба и громко орали чеченцы, на мосту добивали остатки не сумевшей пробиться колонны. Связист все-таки дал связь, я попытался навести огонь артиллерии, однако бесполезно – снаряды прошуршали где-то высоко над головой и ушли куда-то в центр города. Все понятно: заранее запланированных целей в этом районе нет. Я уточнился и попросил ударить вправо от моста метров на триста. Где-то за насыпью, почти что над нами, начали бухать взрывы, нас начало осыпать крошками асфальта и щебенки; на этом связь благополучно прервалась. От горящей на мосту техники поволокло черным жирным солярным дымом и копотью, ветер подул в нашу сторону. Пользуясь неожиданной дымовой завесой, мы перебежками рванули подальше от моста. Пробежали примерно метров триста, и ветер резко изменился, по всей видимости, боевики, находившиеся слева от моста внизу, возле железной дороги, нас заметили и обстреляли из всего подряд, однако дальность и плохая видимость не дали им прикончить мое маленькое подразделение. Отлежавшись и переждав интенсивный огонь, мы двинулись дальше вдоль насыпи и откатились от места основного столкновения еще где-то километра на полтора. Склон насыпи стал более пологим, начали потихоньку, с оглядкой, выбираться наверх. Где-то невдалеке на месте прорыва основной колонны разгоралась с новой силой стрельба. Пара головного дозора, выбравшись к дороге, залегла в канаве, только выбравшись наружу, я юркнул к ним. Напротив нас – дома, какие-то постройки промышленного вида. Из проулков выехало несколько легковых машин, забитых до отказа пассажирами, в открытых багажниках сидели бородачи с оружием. Колонна остановилась, из головных «жигулей» выбежал какой-то мужик в кожаной куртке и высокой каракулевой шапке. Пробежал вдоль машин, раздавая указания, машины тронулись и скрылись в направлении боя. Мужик остался на месте. Буквально через три минуты выскочило еще несколько легковушек, также забитых народом, опять указания, и машины убывают. Когда перед мужиком остановилось всего две легковушки, потрепанный зеленый «москвичок» и белая «нива», решение было принято и цели распределены. Котельский работает по «москвичу», Ежов обрабатывает «ниву», я прикрываю и отрабатываю по мужику-регулировщику и его помощнику, а дальше как получится. Надо все-таки начинать воевать. После указаний головная пара, осторожно установив пулеметы на сошки, напряглась, подполз мой заместитель, выслушав меня, кивнул головой и начал подтягивать остатки группы. Регулировщик на другой стороне дороги уже махнул рукой водителям, чтобы отъезжали.
5
Крупнокалиберный пулемет. – Прим. авт.
– Огонь, – скомандовал я и, быстренько прицелившись, дал две коротких по регулировщику и его помощнику. Расстояние маленькое, поэтому промахнуться невозможно: две фигуры сложились пополам и осели на асфальт. Рядом короткими очередями долбила пара Котельский – Ежов.
– Хватит! – прикрикнул я. – На досмотр бегом, Паша, прикрывай…
Хоть и не положено командиру группы ходить на досмотр, я тоже рванул через дорогу, успев заметить краем глаза, что Ежов, подбежавший к «Ниве», засунул ствол пулемета в разбитое окошко и выпустил внутрь короткую очередь. Машины были напичканы мертвыми боевиками. Бойцы выстрелами добили раненых и начали вытаскивать из машин автоматы боевиков. Котел, чертыхаясь, стаскивал с кого-то шикарный камуфлированный бушлат.