Город. Штурм Грозного глазами лейтенанта спецназа (1994–1995)
Шрифт:
И какой, извините за выражение, чудак на букву «м» придумал для нас эту нелепую задачу!
Как мне узнать этот чертов дом? Подходить до всех подряд и спрашивать? Или вылезти на бруствер и громко орать «Асла-а-ан!»… Вот задача так задача. На хрен этому непонятному Владимиру Петровичу такие же непонятные чечены? Что они ему могут сказать? О передвижении и концентрации боевиков в таких-то районах? Да я это и сам прекрасно вижу. О наличии передвижных огневых точек? Так это разве новость?
Часть группы я поднял наверх, вторую половину оставил
Я прикурил и, пряча сигарету в кулаке, жадно затянулся и выпустил дым вдоль земли.
– Духи перемещаются, в сторону моста идут, дальше, по ходу дела, на Минутку или Гудермесскую. Чую, Паша, будет замес у наших колонн.
– Командор, так, может, оно и к лучшему, что мы здесь Асланов ищем?
– Чую, что к лучшему, сейчас, наверно, попробуем рвануть к домам. Паша, ты наверху сидишь со связистом, я с Ежиком и Котлом сам пойду. Смотри за нами в оба, ежели что, крой, и рвем когти отсюда.
– Боюсь я, командир, что-то, ох, боюсь, даже живот схватило…
– Я сам боюсь, однако помню, что очко десантника в момент покидания борта самолета способно перекусить лом!
– Однако не обеспечивает полной герметичности говнобака, – закончил за меня «замок». – Ну что? Я за тобой наверх?
Я кивнул и, повесив пулемет на шею, начал карабкаться вверх. Когда подгруппа прикрытия вскарабкалась наверх, я решился. Вроде пусто.
– Ну что, вперед, – бросил-выдохнул я паре Котельский – Ежов и ринулся к дороге, перепрыгивая на ходу колдобины. Бежали мы к группе гаражей, за которыми я наметил укрыться после первой перебежки. Мы скачками пересекли дорогу. Котел обогнал меня и, бряцая патронами в барабане магазина, прибавил ходу. В висках гулко застучало.
Не повезло нам: дорогу осветили фары, и показался какой-то грузовичок. Через пару секунд нас заметят. Все, приплыли. Мысль вспыхнула и потухла, я даже не успел ее распознать, как вполголоса зашипел-заорал, срываясь на визг:
– Котел, на обочину, сука, на обочину, к дому давай!
Котел очумело мотнул головой, сдал вправо и подбежал к глухой бетонной стене дома. Я специально выбирал такое место для перебежки, чтобы стена была глухая и из окон нас было бы не видно. Я подбежал к Котельскому, развернул Ежа, пыхтевшего у меня за спиной.
– На корточки садитесь быстрее, закуривайте и молчите.
Через пару секунд мы попали в свет фар убогого грязного ЗИЛа. На ходу открылась дверца, и нам что-то крикнули.
– Ва-ац-ц! – заорал я наугад и махнул в сторону моста рукой.
– Аллах акба-а-ар! – заорали на нас с кузова. Сердце ушло в пятки: сейчас нас в три секунды оприходуют. И тут мои бойцы то ли по наитию свыше, то ли от наглости заорали в ответ:
– Алла-а-а акбар! – и вскинули руки в фашистском жесте.
В кузове довольно заржали, и ЗИЛ скрылся из виду. Сердце глухо стучало. Пронесло.
Пулеметы с круглыми магазинами, популярные у боевиков, непринужденные позы на корточках, так присущие местному мужскому населению, и ответ, попавший чудом в смысл вопроса, нас спасли.
Бойцы молча трясущимися руками затушили сигареты, и их глаза с вопросом уставились через прорези масок на меня.
– А чо, я ничо, я сама опупела, – ответил я фразой из анекдота. – Ну что, может, пойдем уж, раз так все отлично прошло?
Дальше до дома, обозначенного как район встречи с агентами, решили идти не таясь, тем более идти всего ничего. Однако постараемся избегать встреч с кем-либо: если уж случится, то открываем огонь и просто убегаем. Если получится. А нет – так нет.
Мы, почти что не таясь, пошли вдоль домов. От нас шарахались какие-то тени, по всей видимости, женщины. Если бы передвигались перебежками или крались, нас бы в три секунды вычислили, а так идем, как будто знаем куда, не скрываясь, словно хозяева.
Вот он, этот проулок, вот он, дом – вроде оно, то самое место, на которое указывал на схеме непонятный Петрович. И что, нам теперь тут торчать до окончания операции по освобождению города Грозный от преступных элементов? Идиотизм какой-то.
Котел спросил разрешения и боком-боком, пригибаясь перед темными окнами, стволом пулемета приоткрыл дверь и заглянул внутрь. В подъезде тихо, где-то слышны разговоры. И что, кричать на весь подъезд «Асла-а-ан!»? Да ни за что на свете, нам пока везет, и нарываться на неприятности не хочется. С другой стороны, вернуться обратно? Кто нам поверит, что мы были в обозначенном месте? Никто. И я бы не поверил, подумал бы, что разведчики отсиделись на пожарке и вернулись обратно, побоявшись идти в город.
Так, потихоньку, подъезд за подъездом, мы уже внаглую и не таясь обошли весь дом, заглядывая вовнутрь. Рядышком, совсем неподалеку, раздались выстрелы и крики, какая-то толпа людей шла в нашу сторону. Пришлось нырнуть в один из подъездов. Еж обнаружил под лестницей вход в подвал, и мы, торопясь и бренча патронами в барабанах, юркнули вниз. Фонарика не было, и первым пошел Ежов, ощупывая стены руками. Какие-то деревянные двери, мусор, битые кирпичи, мешки с щебенкой, вонь, как в любом среднестатистическом российском подвале. Котел, навалившись плечом, вынес одну из хлипких дверей и начал ощупывать внутренности убогой комнатушки.