Город
Шрифт:
Вскоре Индаро поняла, что императорская охрана была со всех сторон окружена сотенными отрядами обычных войск. Охрану нередко обвиняли в самонадеянности, но трудно было не задуматься, с чего возникла нужда в каких-то двух Диких Котах – посреди такого моря вооруженных людей! Она покосилась на Броглана. Их взгляды встретились. Он ухмыльнулся ей, несомненно пребывая в восторге. Индаро вполне представляла, что он испытывал. Они двигались вперед, у них было четко определенное и осмысленное задание, избавившее их, пусть всего на один день, от бесконечной резни на поле брани.
Ехали рысью, держа плотный строй. Постепенно светало. Дорога вела к северу. Луна сияла по-прежнему ярко. Индаро видела свою тень, двигавшуюся по латам всадника впереди. Совсем рядом слева ехали люди в плащах с капюшонами. Воительница не могла отделаться от ощущения, что это ее саму сопровождает свита. Еще она не отказалась бы узнать, далеко ли ехать и не станет ли их походный порядок со временем попросторней. И у нее никак не укладывалось в голове, что впереди нее, совсем рядом, находится сам император, Бессмертный. Она взялась праздно гадать, сидел он там лицом вперед или, может быть, смотрел назад, на нее, проницая взглядом лишенные окон стенки кареты. Ее, кстати, везла упряжка из двенадцати лошадей. Наверное, повозка была тяжелой из-за брони. Если бы не эта броня, Индаро, например, положила бы годовой заработок только за то, чтобы не ехать там этакой живой мишенью для неприятельского лазутчика. «Будь я главным телохранителем, – рассудила она, – я бы посадила императора в седло, поручив его двоим-троим верным защитникам, а в карете, посреди тысячной стражи, отправила бы двойника».
Отряд, выбравшись на простор, в самом деле постепенно растягивался. Теперь Индаро отделяло от переднего расстояние в целый лошадиный корпус. Даже дышать стало легче. Добрых полгода Индаро не доводилось ездить верхом. Славно было вновь почувствовать седло между колен, ощутить знакомое движение, услышать поскрипывание кожи и мощное дыхание лошади. Она даже вспомнила, как в детстве ее учили ездить, вспомнила серого пони, которого она называла Мышастиком…
Она еще пребывала мыслями в прошлом, неосознанно разглядывая блестящие латы переднего, как вдруг лошадь непосредственно позади кареты взвилась на дыбы, и тотчас раздался громовой удар. Лошадь с визгом завалилась набок, из ее шеи фонтаном забила кровь. Новый взрыв, прозвучавший справа, расшвырял коней и всадников, словно тряпичных кукол.
Лошадь впереди сбилась с шага, – возможно, она была ранена. Индаро выхватила из ножен меч и встала в стременах, отыскивая глазами врага. Карета императора помчалась вперед, уходя от опасности, упряжка набирала ход, передовые стражи пропускали ее и смыкали ряды, закрывая образовавшуюся брешь.
Потом громыхнул третий взрыв, на сей раз перед повозкой. Индаро видела, как подбросило в воздух людей и животных. Перепуганные лошади пытались удрать подальше от шума и грохота. Карета замедлила ход, тяжело качнулась и замерла. Потом медленно-медленно начала опрокидываться…
На мгновение между Индаро и каретой императора возникло пустое пространство, и она дала коню шенкеля, посылая его вперед. Тут же перед ней вздыбилась земля, и прямо у копыт чудесным образом возник воин в латах. Он попытался ткнуть лошадь в брюхо мечом. Рванув повод, Индаро нагнулась и ударом клинка отхватила ему руку. Он зашатался и широко распахнул рот в отчаянном крике, только Индаро ничего не услышала. Взрывы оглушили ее.
Прямо из земли, из выкопанных ухоронок, выскакивали неприятельские солдаты – еще и еще! Однако от долгого сидения в ямах у них плохо гнулись суставы, так что вооруженному всаднику они были не соперники. Индаро колола и рубила, снося головы с неповоротливых тел. Краем глаза она заметила, как рядом с ней выбило из седла Броглана. Он угрюмо рубился, окруженный врагами, рука свисала плетью.
Сквозь клубы поднявшейся пыли Индаро видела, как кто-то неверными движениями выбрался наружу сквозь разбитую дверцу кареты. Это был безбородый юнец, явно раненый, но еще способный ползти. Тут кто-то из врагов все же изловчился ударить коня Индаро мечом в грудь, и тот свалился. Воительница успела соскочить наземь, не выпустив меча из руки. Убила неприятельского солдата и побежала к карете. Подхватив беспомощного юнца, она подперла его плечом и вздрогнула, разбередив рану в боку. Кое-как оттащив паренька прочь, она устроила его в относительной безопасности возле убитого коня. Раненый выглядел сущим подростком. Одет он был с головы до ног в зеленый шелк, темные глаза лезли из орбит, в груди торчала глубоко засевшая деревянная щепка. Индаро даже удивилась про себя, что он был еще жив.
Она оглянулась на карету и увидела, что там шевелился кто-то еще. Из-под обломков пытался вылезти человек. К нему с резвостью призового бегуна несся вражеский солдат. Индаро выхватила нож и метнула, целя ему в голову. Клинок вонзился в шею, но, прежде чем упасть, враг все же что-то бросил вперед. Промазав по карете, предмет укатился под ноги лошадям, бившимся в упряжи. Индаро набрала полную грудь воздуха и направилась туда, но не успела сделать и трех шагов, как громыхнул очередной взрыв – и в полной тишине черную карету разметало на части прямо у нее на глазах.
Воздушной волной Индаро сбило с ног. Она покатилась кувырком, только пытаясь прикрыть глаза и лицо. Потом вновь вскочила и побежала к карете, но бежать было уже некуда. В обломках виднелись лишь два исковерканных, окровавленных, обугленных тела. Индаро перестала дышать, ей точно стрела в сердце попала. Император! Ее император! Погиб!
В клубах пыли возник Фортенс. Он тоже смотрел на изуродованные тела. Он был ранен в голову, слезы прокладывали светлые дорожки на залитом кровью лице. Потом он заметил Индаро и что-то закричал – все так же беззвучно. Его рука указывала на восток. Она посмотрела и увидела, как туда, в сторону восходящего солнца, удирали вражеские солдаты, сделавшие свое дело. Фортенс свел перед собой запястья и бешено кивал. Индаро наконец поняла его: «Хватай пленных!»
Неподалеку среди мертвых и умирающих бродила подраненная лошадь без всадника. Индаро подскочила к серой кобыле, схватила волочившийся повод. Погладила ноздри кобылы, заглянула ей в глаза… Потом прыгнула в седло. Ударила пятками – и обученная боевая лошадь поскакала в погоню.
Враги скопились впереди, на холмике, и, окруженные солдатами Города, приготовились дать последний бой. Вздымались и опускались мечи, наверняка стоял грохот и лязг, но Индаро по-прежнему не слышала ни звука. Впрочем, ничего не слышали и синяки. Она зашла с тыла и перво-наперво снесла одному из них голову ударом меча. Она видела, как торжествующе закричали ее соратники. Свалила еще двоих: одному проткнула грудь, второго поразила в подмышку. Воодушевленные горожане с новыми силами насели на оборонявшихся. Индаро вспомнила приказ Фортенса. Врагов оставалось всего семеро, и она привлекла внимание своих товарищей, снова показывая им сведенные запястья, пока они наконец не поняли ее.
Скоро синяков повалили и стали вязать, Индаро же повернула кобылу и неторопливой рысью поехала к обломкам кареты. Израненных пленников вели прочь: их допросят, когда слух к ним вернется. Оглохшие горожане, сохранив самообладание, уже сомкнули ряды и без приказа занялись необходимым: перевязывали раненых, добивали покалеченных лошадей.
Остатки повозки уже загородили от праздных глаз ширмами, воины из числа Тысячи мрачно несли караул. «Поздно, – подумала Индаро. – Слишком поздно…»
Броглан сидел среди раненых, терпеливо дожидаясь, пока кто-нибудь из лекарей не займется его перебитой рукой. Лицо у него было серое от боли. Индаро отвела его к пеньку, помогла сесть поудобнее. Он пытался что-то ей говорить, но, скорее всего, просто бредил. Она тоже заговорила с ним, желая подбодрить, но и он не слышал ее. Сняв флягу с седла лошади без седока, Индаро дала Броглану напиться. Он снова что-то сказал ей и улыбнулся – наверное, пошутил. Он еще не знал о гибели императора. Индаро улыбнулась в ответ.