Город
Шрифт:
Семён остановился и, пребывая в абсолютном спокойствии, ожидал когда незнакомцы подойдут вплотную. Теперь ему удалось разглядеть их с достаточно близкого расстояния.
Это двое были примерно одинакового роста, оба грязные и окровавленные, но один из них был худым и тёмным, с впалыми щёками, заросшими чёрной недельной щетиной и глубокими тенями под ярко блестящими глазами, другой напротив был приземистым и полноватым, оттого казалось, что он немного ниже первого. В отличии от тёмноволосого второй был уже практически лысым и его голую макушку избороздила свежая зигзагообразная рана
Глядя на их тела, Семен пришел к выводу, что ни тот, ни другой, почти наверняка, никогда не занимались спортом, хотя в противовес этому все их движения говорили о том, что они настроены серьёзно — ребята явно были чем-то расстроены. Сытый обыватель вряд ли мог увидеть то, что так легко открылось Семену, но для его наметанного глаза это читалось так же ясно, словно крупными буквами было написано на самих противниках.
Когда на расстояние удара к нему приблизился худощавый, Семён уверенным ударом сокрушил диафрагму мужчины — самый надёжный способ вывести человека из строя: дыхание на несколько секунд теряется и с противником можно делать всё что угодно. Однако и этот удар, похоже, не достиг своей цели, потому что, отступив на три шага и при этом даже сохранив равновесие худощавый вновь пошёл в атаку. Возможно, в спешке он ударил слишком высоко и попал в грудь вместо намеченной верхней части живота? Теперь ясно было одно — момент упущен и для того чтобы вновь удачно подловить противника нужно время, а пока ему было необходимо разобраться с подоспевшим к нему толстяком.
С этим он решил не церемониться, просто съездил по переносице. Явственно раздался сухой щелчок сломанного хряща и костей переносицы, но кровь, которая после этого обычно текла ручьём так и не появилась. Тогда для верности Семён двинул толстяка в челюсть. Полновесный удар поверг лысого наземь. Смён готов был поклясться, что слышал треск сломанной челюсти — противный сырой щелчок, донёсшийся из глубины плоти, и, тем не менее, для нападавшего этого оказалось недостаточно, и, поднимаясь с земли, он, как ни в чём не бывало вновь упрямо, ринулся на Семёна.
Умелым блоком Семён отбил протянутые к нему ободранные ладони первого участника потасовки, вновь оказавшегося рядом с ним, и тут же нанёс удар в горло, сокрушая его кадык. Сила удара была такова, что заставила небритого мужчину сделать фляк в воздухе. Обычно после такого приёма противники приходили себя не скоро (если вообще приходили), однако в этом случае, как только мужчина восстановил равновесие, то снова пошёл в атаку.
Приблизившемуся вплотную толстяку Семён нанёс целую серию ударов, каждый из которых мог наверняка уложить противника, тем более, что тот не принимал абсолютно никаких попыток для того чтобы себя защитить.
Все движения Семёна были выверены, точны. Чувствовалось, что он не от случая к случаю попадает в подобные переплёты — это была его повседневная жизнь, его стихия. Он действовал быстро, с хладнокровием профессионала, словно он был пекарем, который месил тесто, а не крушил человеческую плоть. Но, тем не мене, что бы он ни предпринимал, ему так и не удалось добиться поставленного результата, поэтому в свой последний удар Семен вложил всю свою нешуточную силу, заставив тучное тело взлететь высоко в воздух, а затем тяжело рухнуть на спину, хорошенько приложившись затылком об асфальт. Это вселило в него уверенность, что с этим противником ему больше не придётся разбираться.
Меж тем, худощавый, тихо булькая что-то непереводимое себе под нос, вновь стоял перед ним.
Вся эта возня уже порядком ему поднадоела, и ловко ухватив нападавшего одной рукой за нижнюю челюсть, второй за шею, Семён резко крутанул его голову. Огласив окрестности сухим хрустом, сломались шейные позвонки.
Семён, посчитавший, что дело сделано уже хотел было отправиться восвояси, встал в полном недоумении: оба мужчины, которые по всем законам природы просто обязаны были быть мертвы, вновь поднимались на ноги.
Всё это, несомненно, не могло не подействовать ему на нервы. Семён просто не верил своим глазам — неужели в это утро ему так фатально не везёт и он постоянно не может достичь намеченной цели? Но ведь он ясно слышал хруст шейных позвонков — так в чём же тогда дело?
После этого, да и после тех ударов, которые достались другому нападавшему, вряд ли нашлось и пару счастливчиков на миллион, которые смогли бы всё это перенести и тем не мене сейчас они оба стояли перед ним.
Когда эти двое в очередной раз к нему приблизились, времени на размышления у него уже не осталось — ему необходимо было действовать.
Ударом ноги в узкую грудь худощавого, Семён вновь отправил его кувыркающееся в воздухе тело на асфальт, прямо в лужу, подняв при этом в воздух миллион мутных капель. Затем он виртуозно провёл болевой приём, вывернув нападавшему руку из сустава. После такого приёма вряд ли кто-нибудь вообще бы стал трепыхаться, а этому парню всё вроде бы было по барабану — он продолжал тянуть к нему свою окровавленную пасть, как ни в чём не бывало.
Крутанув руку ещё сильнее, Семён отчётливо услышал треск сухожилий и сустава, но его противник при этом даже не изменился в лице.
И как раз в этот момент ему на спину вскочила девчонка, та самая которую всего несколько мгновений назад терзали эти двое.
Пока он был увлечён борьбой с мужчинами, она незаметно подобралась к нему сзади и атаковала.
Семён не взять в толк что это? Прикол такой что ли? Сначала они её, а потом его уже все вместе?
Правда поразмыслить над этим подольше ему так и не удалось, так как в этот миг её идеально белые зубы глубоко вонзились в его трапецеидальную мышцу из-за чего вся его правая сторона, от шеи и до поясницы, полыхнула дьявольским огнём.
После произошедшего Семён не стал особо церемониться с девицей — локтем свободной руки он ударил прямиком ей в лицо, сминая её некогда миловидное лицо как картонную карнавальную маску, тем самым обезобразив до неузнаваемости. И хотя после этого сокрушительного удара девчонка ослабила хватку, но сбросить её со спины он так и не смог.
В тот же миг, не смотря на болевой захват, лицом к нему развернулся полный, при этом Семен ясно слышал как рука, которую он удерживал в захвате, а затем повернулась под невообразимым углом, с недовольным рокотом вонзил свои зубы в его мощную грудь.