Городская фэнтези 2010

Олди Генри Лайон

Макс улыбался. В одной фразе ему несколько раз указали его место на общественной лестнице, подчеркнув для совсем глухих, что вход в ложу он получил по знакомству, не в силу финансовой состоятельности. А значит, происходит обычное общение хищника, да еще крупного, с жертвой.

— Меняется многое, — сказал он. — Я когда-то собирался стать врачом. Учился. Помню, у нас была лекция о группах крови. История вопроса, первое разделение, второе, влияние на психотипы. И тут преподаватель говорит одну фразу. Он говорит, мы наблюдаем лишь поверхность. На поверхности все схожи. Медицина, биология, химия позволяют выделить различия. Мы можем отличить собаку от волка. Пантеру от тигра. Но мы все равно остаемся на поверхности. На наш поверхностный взгляд человечество состоит из особей одного вида, Номо sapiens. А под поверхностью текут четыре реки крови.

И через сто лет может обнаружиться, что они исходят вовсе не из одного источника, как мы думаем.

— Все это чистая фантастика, — сказал мужчина с гладким розовым лбом и характерными следами от удаления мешков под глазами. — Я врач-косметолог, хирург. То, что вы говорите, цитируете, — бред.

— А вы знаете, что негроиды плохо плавают и избегают употреблять в пищу птицу? — спросил Макс. — Что у детей монголоидных рас формирование половых признаков происходит в среднем на сорок процентов активней, чем у европеоидов? Или, неожиданный пример, почти курьез, но все же: все лауреаты Нобелевской премии по химии имели первую группу крови?

— Все это объяснимо, — начал хирург.

Брюнетка положила ладонь на рукав его костюма «Бриони».

— Да все понятно, Антон, — сказала она. — Вы, — обратилась она к Максу, — можете оставаться в рамках своей теории. Она никак не исключает того, о чем я говорю. Пусть человечество делится на четыре вида. Один из этих видов склонен жрать всех остальных. Имеете что-то возразить?

— Я вообще-то ничуть не хотел вам возражать, — искренне сказал Макс. — Просто пытался вызвать огонь с Алины на себя.

— Мне защитники не нужны, — сказала Алина. — Но мне ваша теория понравилась…

— Максим. Лучше Макс. Алина, а можно увлечь вас к бару на пару минут? Я был в отъезде несколько месяцев и совершенно не знаю, чем сейчас актуально запивать беседы по социобиологии.

По дороге Алина взяла Макса под локоть и сказала, доверительно наклоняя к нему платиновую голову:

— Оксана — неприятная сука. Спасибо, что забрал, а то бы мы с ней опять полаялись. Сколько раз себе говорила: не брать ее с собой. Ничего, обратно сама поедет, нас мой водитель вез. А тебя я раньше у Стаса не видела.

— Я редко бываю, — честно сказал Макс. — Больше в разъездах.

— А география разъездов какая?

— Широкая. За последний год где только не был. Тибет, Монголия, Новая Зеландия, Альпы…

— Ого, — Алина слегка прижалась бедром, — серьезный размах. А чем занимаешься?

— Я помогаю людям, — сказал Макс. — И не только.

— Не только помогаешь?

— Не только людям.

Алина засмеялась, низко, с приглашением.

— Да ты с загадкой! Сложный весь из себя. Вот чего у Ксаны, суки, не отнимешь — она любого двумя словами как в ящик уложит.

— Вы подруги?

— Еще не хватало! У меня издательский дом. А она представляет американского инвестора, который в меня вкладывает деньги. Хочет вложить. Сделка от нее зависит, стала бы я иначе ее с собой таскать.

Макс подвел Алину к стойке бара.

— Ильяс! — крикнул он. И добавил слов, состоявших на слух из жужжания и буквы «ы».

Маленький бармен кивнул и завозился с бутылками.

— Это на каком? — поинтересовалась Алина.

— На монгольском. Сейчас попробуешь напиток, которым взбадривались гонцы Чингисхана. Если новость не доходила вовремя, из гонца делали «мертвецкое колесо» — заламывали ноги к затылку, пока не трескался позвоночник.

— С нашими бы курьерами так…

— Ты хотела сказать: «какой ужас».

— Ну, да. И захлопать ресницами, вот так. — Алина не без успеха изобразила Барби. — Так я ближе к твоим общечеловеческим идеалам?

— Ты в них укладываешься полностью, — сказал Макс. — Мне даже не надо раздевать тебя, чтобы это проверить.

Шею Алины чуть тронула краска.

— Так уж и не надо? — спросила она, касаясь Макса перламутровым коленом.

Ильяс поставил перед ними два граненых стакана с мутной белой жидкостью.

— Курьеру приходилось не спать по трое суток. — Макс подал один стакан Алине, второй взял сам. — Напиток, который у тебя в стакане, помогал ему держаться в седле. В него полагается, правда, добавлять еще кобылью кровь, но можно и так.

Макс коснулся краем своего стакана Алины.

— За успех твоей сделки с инвестором, — сказал он.

«Хлыст кипчака» действует не сразу. Они успели вернуться на диваны, когда Алину накрыла первая волна. Ее большая грудь начала вздыматься в три раза чаще. Она придвинулась к Максу и положила руку ему на бедро.

— Что-то кондиционер совсем не тянет, — сказала она.

— Да, жарковато, — подхватил одутловатый мужчина за сорок, сидевший напротив.

Он был депутат, завсегдатай «Точки». Алина посмотрела на него, как на говорящую вешалку.

— Мне кажется, Макс, ты меня споил, — заявила она. Ее ладонь недвусмысленно заявляла на Макса права. — Нельзя доверять незнакомым мужчинам.

— Мне ты можешь доверять. — Максу на секунду стало ее жаль.

Алину обманывали всю жизнь. Человек выращивает свое тело сообразно боли, которую ему наносят. Крупное красивое тело Алины было телом, измученным предательствами. Макс не сомневался, что она держала под жесточайшим контролем свой бизнес, свой издательский дом, свои отношения с партнерами. А мужчины либо сбегали от нее, либо начинали ей врать.