Городские легенды
Шрифт:
«Русалки, – подумала Эми, задыхаясь. – Это же русалки».
Но это же невозможно. Как это могло быть возможно?
И кто же тогда Катрина?
Их фигуры начали расплываться у нее перед глазами. Сначала ей казалось, что она смотрит сквозь тюль, потом – как будто сквозь окно с двойным остеклением, да еще под углом, отчего все образы искажались и накладывались друг на друга.
Она усиленно заморгала. Попыталась поднять руки к лицу и потереть костяшками пальцев глаза, но ее вдруг охватила такая слабость, что она только и смогла, что скорчиться у основания изгороди,
Тем временем женщины в реке все приближались, а Катрина стояла уже у самого края воды. Катрина подняла свои волосы и снова отпустила их, так что они тяжелым облаком упали ей на спину. Потом показала на женщин.
– Отрезаны и проданы, – сказала одна.
– Все.
– Мы отдали их Марагрин.
– Ради тебя, сестра.
– Мы поменяли золото на серебро.
Пока русалки говорили, Эми прижалась лицом к столбу. Наверное, из-за того, что у нее кружилась голова, их голоса, казалось, окружают ее со всех сторон. Их хор не затихал ни на мгновение, стоило умолкнуть одной, как тут же подхватывала другая, слова сливались воедино, голоса были звонче колокольчиков, слаще меда и чисты, о, как чисты.
– Она дала нам вот это.
Русалка, что была ближе всех к берегу, высунулась из воды. В ее руке что-то сверкнуло ярким серебром. Нож.
– Пронзи его сердце.
– Выкупайся в его крови.
– Тогда твои ноги срастутся вновь.
– И ты вернешься к нам.
– О, сестрица.
Катрина опустилась на колени у самой кромки воды. Взяла нож из рук русалки и осторожно положила его себе на колени.
– Он тебя не любит.
– Он никогда тебя не полюбит.
Женщины придвинулись ближе к ней. Они протягивали из воды руки, их пальцы нежно касались лица и плеч Катрины.
– Ты должна сделать это – не позднее чем послезавтра с первым лучом зари.
– Иначе ты станешь пеной.
– Сестрица, пожалуйста.
– Вернись к тем, кто любит тебя.
Катрина склонила голову, не отвечая. Одна за другой русалки нырнули в речную стремнину и скрылись. Эми в своем укрытии попыталась встать – она знала, что Катрина вот-вот той же самой дорогой пойдет назад, и не хотела, чтобы она застала ее здесь, – но подняться, даже держась за столб изгороди, оказалось невозможно. Тем временем Катрина отошла от реки и направилась в ее сторону, осторожно держа нож в одной руке.
Когда их взгляды встретились, новая волна головокружения нахлынула на Эми, словно цунами, и девушке показалось, будто земля закачалась у нее под ногами, но это она сама соскользнула в истоптанную траву. Она закрыла глаза и позволила тьме унести ее прочь.
Было уже далеко за полдень, когда Эми очнулась на софе в студии Люсии. Неожиданное окружение и солнечный свет, падающий под непривычным углом, на мгновение сбили ее с толку, так что она не сразу поняла, где находится, но зато противная тошнота прошла. «Наверное, подцепила какой-нибудь вирус, который действует не больше двадцати четырех часов», – подумала она, опуская ноги на пол и откидываясь на подушки дивана.
Люсия оторвалась от журнала, который читала, сидя за кухонным столом. Отложила его, встала и подошла к дивану.
– Ну,
Слова Люсии заставили Эми задуматься. Что-то в них противоречило ее собственным путаным воспоминаниям о случившемся накануне.
– Ну да… Наверное, так и было, – сказала она наконец. Обвела студию глазами. – А где Катрина?
– Взяла у меня денег на автобус и поехала все-таки на мыс Гартнетт. Истинная любовь побеждает все, n’est-ce pas [38] ?
Эми подумала о русалках в Кикахе, о Катрине, стоящей на коленях у края воды, о серебряном ноже.
– О, черт, – сказала она.
– Что такое?
– Я…
Эми не знала, что сказать. Увиденное накануне казалось бессмыслицей. Она заболевала, у нее кружилась голова, может быть, начинался бред. Но в то же время все было так по-настоящему.
38
N’est-ce pas – не так ли (фр.).
«Пронзи его сердце… выкупайся в его крови…»
Она покачала головой. Нет, этого просто не могло быть. Никаких русалок на свете не бывает. А что, если бывают? Что, если Катрина прихватила с собой серебряный нож, отправившись на концерт к Мэтту? Что, если она сделает то, о чем говорили те… русалки…
«Ты должна это сделать – не позднее, чем послезавтра до первого луча…»
Что, если…
«Иначе станешь пеной…»
Это на самом деле?
Она наклонилась в поисках своих туфель и нашла их у одного из ящиков, которые служили основанием кофейного столика. Надела их и встала с постели.
– Мне надо идти, – сказала она Люсии.
– Куда идти? Что происходит?
– Не знаю. И объяснять некогда. Потом все расскажу.
Люсия шла за ней через всю студию до самой двери.
– Эми, ты как-то странно себя ведешь.
– Со мной все в порядке, – ответила Эми. – Честное слово.
Однако до нормального самочувствия ей было еще далеко. Она была слаба и совсем не хотела глядеть в зеркало из страха увидеть в нем бледный призрак собственного лица. Но выбора не было.
Если то, что она видела прошлой ночью, было на самом деле…
Люсия с сомнением покачала головой:
– А ты уверена, что…
Эми задержалась ровно на столько, чтобы чмокнуть подругу в щеку, и вышла.
Найти машину оказалось несложно. У ее брата Пита их было две, и он давно привык, что она может в любой момент явиться к нему с просьбой одолжить на некоторое время одну из них, и радовался только, что не нужен ей в качестве шофера. К семи вечера она была уже в пути, гнала пожирающий бензин «шевроле» по старому шоссе вдоль озера на запад, на полдороге до места остановилась перекусить на стоянке дальнобойных грузовиков и прибыла на мыс Гарнетта ровно к началу первого отделения концерта Мэтта.