Городские легенды
Шрифт:
– Не волнуйся, – успокоила она его, забавляясь про себя такой неожиданной щепетильностью. – Я в купальнике.
Когда он снова повернулся к ней, ее юбка и блузка уже лежали комом поверх сумки, а Эллен встряхивала волосами, распуская их.
– Идешь? – спросила она.
Но Рис стоял и следил за движениями ее бедер, пока она шла к воде. Купальник на ней был белый. В темноте могло показаться, что на ней вообще ничего не надето, бикини походило на полоски незагорелой кожи. Без малейшего плеска она ушла в воду, потом вынырнула, голова светлым поплавком закачалась на темных волнах.
– Иди! – крикнула она ему. – Как окунешься, вода совсем
Рис колебался. Еще днем он хотел искупаться, да решил, что не стоит сверкать своими бледными тощими конечностями на виду у всех этих бронзовотелых купальщиков. Зато сейчас его никто не увидит, подумал он и проворно стянул с себя все, кроме плавок.
Вода ударила его ледяным кулаком, едва он нырнул вслед за Эллен, и он вынырнул на поверхность, задыхаясь от неожиданности. Все тело горело, каждая клеточка стонала от напряжения. Эллен плыла впереди, легко скользя с одной волны на другую. Едва он начал грести к ней, большая волна накатила и вынесла его, бешено молотящего руками и ногами, обратно на берег.
– Подныривай или ложись прямо на нее грудью, – донесся до него голос Эллен, когда он поднялся на ноги и снова вошел в воду.
Плавал он не ахти как, но у берега было неглубоко, пока не приходила большая волна. Он поднырнул под следующую и выплыл, отфыркиваясь, но гордясь тем, что, по крайней мере, не оказался снова на пляже.
– Люблю купаться по ночам, – сказала Эллен, когда они бок о бок покачивались на воде.
Рис кивнул. Теперь, когда прошел первый шок, море и впрямь казалось на удивление теплым. Волны убаюкивали, стирая всякое чувство времени.
– И часто ты так делаешь? – спросил он.
Эллен отрицательно качнула головой:
– В одиночку это опасно. Если попадешь в подводное течение, оно унесет тебя в открытый океан и никто даже не узнает.
Рис опустил голову на воду и стал смотреть вверх. Хотя до ближайших пригородов Лос-Анджелеса был всего час езды по шоссе, небо здесь выглядело совершенно иначе. Оно не отражало зарева бог знает скольких миллионов огней. Звезды казались ближе, или, быть может, небо глубже.
Он бросил взгляд на Эллен. Оба уже забыли, что привело их на пляж. Больше всего ему хотелось сейчас набраться смелости, подплыть к ней как бы невзначай, обвить ее руками и прижаться всем телом. Наверняка она окажется скользкая на ощупь, но зато такая приятная.
Он слегка оттолкнулся ногами, очередная волна приподняла и опустила его, на этот раз чуть ближе к Эллен, только лицом в другую сторону. Когда он снова развернулся к ней, то увидел, что она не отрываясь смотрит куда-то на берег. Он проследил за ее взглядом, и леденящий холод, который он почувствовал, едва войдя в воду, нахлынул на него снова.
Бугер пришел.
Приземистая черная тень показалась из-за дальней, приподнятой кромки пляжа и, жирно поблескивая на фоне песка, направилась прямиком к их одежде, на ходу втягивая носом воздух. Поравнявшись с вещами Эллен, бугер сначала зарылся в них мордой, а потом принялся рвать ее юбку и блузку в клочья. В ужасе Эллен мертвой хваткой вцепилась в руку Риса. Новая волна приподняла их, и дно на миг ушло из-под ног. Он забился отчаянно, боясь, как бы Эллен не утопила со страху их обоих, но прилив уже толкал их к берегу.
Бугер поднял голову и оскалился, сверкнули длинные острые зубы. Красные угольки глаз буравили их полным ненависти взглядом, пока они стояли, не смея пошевелиться, на полосе мокрого песка, куда вынесла их волна. Бросив изуродованные пожитки Эллен, бугер неторопливо двинулся к ним.
– Ри-Рис, – позвала Эллен. Ее трясло, она прижималась к нему всем телом.
Но Рис не оценил этой долгожданной близости. «Что же вы, леди, это ведь то, чего вы так ждали», – вертелось у него на языке, но он не мог произнести этого, теперь между ними все было совсем по-другому. Эллен давно уже перестала быть для него безымянным кодом, частью толпы, над которой он мог спокойно глумиться, но она не была и просто объектом желания. Она была личностью, такой же, как и он. Индивидуальностью. Человеком, с которым у него могло быть что-то общее.
– О, останови его! – взвизгнула она.
Бугер подходил ближе. Его острый помоечный запах перебивал даже соленый дух океана. Казалось, их преследует труп какого-то животного, несколько дней провалявшийся на пляже.
«Остановить его?» – подумал Рис. Может, именно его бессильная злоба и вызвала к жизни эту тварь, как пишет в своей книжке дружок Эллен, но ему она больше не подчиняется, это-то Рис знал наверняка.
Еще одна волна обрушилась на них сзади, и Рис оттолкнулся от берега, надеясь, что вода, отступая, протащит их хотя бы немного за собой. Потом встал в ледяной воде на колени, стараясь заслонить Эллен от бугера. Интересно, умеет ли ублюдок плавать?
У самого края воды бугер заколебался. Брезгливо поднял лапу с мокрого песка, встряхнул ею, как кошка, переходящая только что политый газон, и Рис облегченно вздохнул. Когда накатила новая волна, бугер поспешно ретировался.
Эллен заглядывала Рису через плечо, подойдя так близко, что их лица почти соприкасались.
– В воду он не пойдет, – сообщил парень. Ответа не последовало, и он повернул голову к своей спутнице. Ее прозрачные глаза были широко раскрыты, взгляд по-прежнему не отрывался от бугера. – Эллен… – позвал он.
– Не могу поверить, что все это происходит на самом деле, – еле слышно выговорила она.
– Но ведь ты же сама… ты же говорила… – И он отстранился от нее, чтобы лучше разглядеть ее лицо.
– Я знаю, что я говорила, – ответила Эллен. Она обхватила себя руками, точно силясь унять трепетание темных крыл внутри. – Я просто… я хотела верить, но… одно дело хотеть, а другое – увидеть на самом деле… – Давление в ее груди нарастало, казалось, что-то рвется из нее наружу. – Я…
И вдруг боль, острая, как скальпель хирурга. Рис шумно выдохнул, как будто ему дали под дых. Взглянув вниз, она сразу поняла почему: птичья голова, прозрачная, как паутина, показалась между ее грудей. На фоне ее белого купальника она казалась темным пятном, не яркий попугай, как в рассказе про дядюшку Доббина, а черная ворона, чьи глаза Эллен видела сегодня утром в зеркале. Ее собственное волшебство готовилось покинуть ее потому, что она утратила веру. Она не могла больше верить в него, но все же…
Но это просто бессмысленно. Она же всегда верила. И вот теперь, когда бугер Риса стоит прямо перед нею на берегу, живой и настоящий, что еще ей остается, как ни верить?
И тут, точно в подтверждение ее мыслей, бугер завыл. Бросив взгляд в сторону берега, она увидела, что он шагнул прямо в волны, и хотя соленая вода причиняла ему, судя по его воплям, невероятную боль, решимость добраться до них пересиливала все остальное. Добраться до нее. Волшебство Риса живое. В то время как ее собственное волшебство… И она изо всех сил надавила на полуоформившуюся воронью голову, пытаясь втолкнуть ее назад.