Городские легенды
Шрифт:
– Да, он еще салон татуировок на Палм-стрит держит. Я с ним пару раз встречалась, но… – Софи пожала плечами, – ты знаешь. Ничего не вышло.
– Да, верно. Ты мне говорила, что его, кроме татуировок, ничего не интересует.
Софи покачала головой, вспоминая:
– Да, он предлагал мне татуировки в интимных местах сделать, чтобы знали только я и он, и никто больше. О господи.
Кот распластался у нее на коленях, головой к животу, и задремал. Глубокое звучное мурлыканье волнами исходило от него. Софи оставалось только надеяться, что блох у него
– Но парень из моего сна был вовсе не похож на Джека, – сказала она. – И к тому же его зовут Джэк, через «э».
– Что это за имя такое?
– Нормальное имя, из сна.
– Ну а потом ты его встречала, на следующую ночь?
Софи покачала головой:
– Нет, хотя не из-за отсутствия интереса.
8
На третью ночь я оказалась в домике, крохотном, прямо как из сказки. Повсюду развешаны пучки трав, очаг кажется огромным, особенно для такой маленькой комнаты, в нем черные железные горшки, чайник стоит прямо на камнях, толстые домотканые половики под ногами, аккуратно заправленная узкая кровать в углу, часы в простенке у двери, грубо сколоченный деревянный стол и пара стульев – у закрытого ставнями окна. Старуха как раз сидела у стола.
– Вот и ты, – сказала она. – Я тебя прошлой ночью искала, но не нашла.
Я так привыкла к этим ночным делам, что уже не пугаюсь, а принимаю все как должное, правда, на этот раз я немного разочарована тем, что оказалась здесь, а не в амбаре.
– Я была с Джэком, – говорю я, и старуха хмурится, но молчит.
– Ты его знаешь? – спрашиваю я.
– Слишком хорошо.
– С ним что-нибудь не так?
Я чувствую, как при одном упоминании его имени меня снова начинает бросать в жар. По-моему, с ним все очень даже в порядке.
– Не стоит он доверия, – говорит наконец старуха.
Я трясу головой:
– Мне кажется, он не меньше вас беспокоится из-за той женщины, которая утонула. Он мне про нее рассказывал: и как она уходила в Страну фей, и все прочее.
– Никогда она у фей не бывала.
– А куда же она уходила?
Теперь старуха трясет головой.
– Слишком много вороны каркают, – ворчит она, и я теряюсь в догадках: кого она имеет в виду, одного Джэка или все воронье племя? Неужели Джэков может быть много?
У меня даже мурашки бегут по коже. Я рядом с ним одним плохо соображаю; а если их окажется несколько, то у меня, пожалуй, и вовсе предохранители полетят и я просто растаю, как Снегурочка.
Но старухе я ничего такого не говорю. Джэк будит и доверие, и желание, чего о вас, бабушка, не скажешь.
– Ты нам поможешь? – говорит она вместо ответа.
Я сажусь напротив нее за стол и спрашиваю:
– О чем вы?
– О Луне, – отвечает она.
Я трясу головой:
– Не понимаю. Вы про ту женщину, которая утонула в пруду?
– Утонула, – говорит старуха, – но не умерла. Пока.
Я начинаю спорить, но тут до меня доходит, где я. Это же сон, а во сне может случиться что угодно, разве нет?
– Только ты можешь разрушить чары боглов, –
– Я? Но…
– Завтра, когда будешь ложиться спать, положи в рот камешек, а в руку возьми ореховый прутик. Может статься, ты окажешься у меня, а может, и со своим Вороном, но, как бы то ни было, молчи, не говори ни слова. Иди на болото и не останавливайся до тех пор, пока не найдешь гроб, а на нем свечу, тогда скоси глаз, и очутишься там, куда я тебя водила давеча.
Она умолкает.
– И что я должна сделать потом? – спрашиваю я.
– То, что надо.
– Но…
– Я устала, – говорит она.
Она машет на меня рукой, и я опять просыпаюсь в своей постели.
9
– Ну и? – не терпелось Джилли. – Ты это сделала?
– А ты сделала бы?
– В ту же секунду, – выпалила Джилли. Она придвинулась поближе к Софи и заглянула ей в лицо. – Только не говори мне, что ты не сделала того, о чем она тебя просила. Не говори, что на этом все закончилось.
– Вся история показалась мне такой глупой, – ответила Софи.
– Ну, пожалуйста!
– Нет, правда. Одни бессмысленные загадки. Я знала, что это сон, что в нем вовсе не обязательно должен быть смысл, но, с другой стороны, сначала все было так связно, а потом совсем запуталось, вот мне и показалось… ну, я не знаю. Нечестно как-то.
– Так ты это сделала?
Софи наконец сжалилась.
– Да, – ответила она.
10
Я ложусь спать с маленьким гладким камешком во рту и долго не могу заснуть: мне кажется, что ночью я обязательно его проглочу и поперхнусь. Про ореховый прут я тоже не забыла, хотя какой толк что от того, что от другого – ума не приложу.
– Ореховый прут нужен, чтобы кикиморы и боглы не подступались к тебе, – слышу я голос Джэка. – А камень будет напоминать о твоем мире, о разнице между сном и явью, чтобы ты, забывшись, не разделила судьбу Луны.
Поросший травой бугорок, на котором мы стоим, как островок почти сухой земли посреди трясины, но и он пружинит под ногами. Я хочу поздороваться, но Джэк прижимает палец к губам.
– Старая она, матушка Погода, – говорит он, – да и странная, но в одном ее мизинце магии больше, чем простому смертному суждено повидать за всю жизнь.
Раньше я даже не задумывалась о том, какой у него голос. А он как бархат, нежный, гладкий, но совсем не похож на женский. Слишком звучный.
Он кладет ладони мне на плечи, и я чувствую, что вся таю. Я закрываю глаза, поднимаю голову, но он поворачивает меня спиной к себе. Накрывает ладонями мои груди и целует меня в шею. Я прижимаюсь к нему, но он приближает губы к моему уху и начинает шептать.
– Тебе надо идти, – говорит он тихо, его дыхание щекочет мне ухо. – На болото.
Я вырываюсь из его объятий и поворачиваюсь к нему лицом. Я хочу сказать: «Почему я? Почему я должна идти туда одна?» Но не успеваю я выдавить и звука, как его ладонь уже зажимает мне рот.