Городской мальчик
Шрифт:
– А сейчас, – произнес, милостиво просияв, хозяин лагеря, – перед тем как все мы удалимся на заслуженный отдых, объявляется десятиминутное… э-э… как бы это выразиться, общение мальчиков и девочек.
Это благодеяние оживило сникшую было аудиторию. Поднялся галдеж, смех, мальчики и девочки повскакали со скамеек и, толкаясь и размахивая руками, быстро смешались в проходе в одну кучу. Герби, не успевший приметить, где сидела Люсиль, начал пробираться через толпу. В который раз ему подумалось: до чего же неказисты девчонки как вид. А форма, принятая в лагере, уродовала их еще больше. Ему чудилось,
Вдруг из-за спины протянулись две мягкие ладони и закрыли ему глаза. Задыхаясь от радости, он отвел ладони, обернулся и увидел Флис. Радость улетучилась.
– Привет, любимый братик. Ты, конечно, принял меня за другую.
– Это точно. До встречи, Флис. – Он повернулся, чтобы уйти. Сестра поймала его за руку.
– Ух какой, неужели хоть минутку со мной не поговоришь? Мы же совсем не видимся. Пусть я не Люсиль, но все-таки ты мой брат.
Герби был поражен ее просительным тоном. Он пригляделся к Фелисии повнимательнее. Почему-то она стала красивее и взрослее. Не без стыда он подумал, что ни разу даже не вспомнил про сестру.
– Само собой, Флис. Я не знал, что тебе охота со мной разговаривать.
– Представь, охота.
– Вообще-то мне тоже.
После этих слов они прикусили языки и с полминуты застенчиво поглядывали друг на друга.
Наконец сестра вымолвила:
– Герберт, тебе здесь нравится?
– Само собой, – ответил Герби обиженно, точно она обвинила его в чем-то неблаговидном. – А тебе разве не нравится?
– Да, нравится, конечно. Тетя Дора такая прелесть.
– Наш-то дядя Сид порядочный осел, зато хижина нормальная.
– А с Ленни как уживаешься? Не пристает?
В сознании Герби авторитет Личности его мучителя был непоколебим.
– Кто, Ленни? Не-е! Он сейчас совсем другой. Парень что надо.
Это обрадовало Фелисию.
– В героях теперь ходит, да?
– Ага. Таким ребятам здорово в лагере.
– И лагерю здорово.
– Еще бы.
Помолчав, Фелисия заглянула в глаза брату:
– Герби, странно, что тебе нравится в лагере. Здесь же целыми днями мяч гоняют.
– Ну, я читаю много, – ответил Герби.
– Как дома.
– Ага, только под деревом.
– Такой же книжный червь.
Брат и сестра непривычно тепло улыбнулись друг другу. Наверное, подумал Герби, надо бы почаще разговаривать с сестрой. Тут он вспомнил про Люсиль и принялся нетерпеливо озираться по сторонам.
– Ну, иди уж, иди, ищи ее, – разозлилась Фелисия, заметив рассеянный взгляд Герберта. – Прям так бегаешь за этой рыженькой, можно подумать, тебе пятнадцать лет.
Герби, весьма польщенный тем, что его причислили к зрелым сердцеедам, сказал: «Я на минутку, Флис» – и нырнул в ребячий водоворот. Люсиль попалась ему почти тотчас за не очень приятным для него занятием. Она была одной из десятка девочек, сгрудившихся вокруг Ленни. В центре виднелось только лицо героя, остальное скрывали их головы, белые блузки и синие шаровары. Герби топтался возле тесного кружка, стараясь поймать взгляд Люсиль. Прошло минуты две, пока ему это удалось. Завидев его, Люсиль радостно улыбнулась и подошла.
– Приветик, а я тебя всюду искала.
Герби что-то не заметил никаких поползновений к поискам, пока наблюдал за ней, но ее улыбка сгладила эту шероховатость.
– Кино здоровское, да? – сказал он.
– Ага.
– Отойдем на минутку к окну.
– Да мне уже надо к вожатой, – ответила кокетка, но все-таки пошла за Гербертом. Они облокотились на подоконник и выглянули в окно – деревья, озеро, звезды…
– Во сверчки заливаются, – заметил, помолчав, Герби.
– Я их не люблю. Хоть бы они все ускакали куда-нибудь.
– Да, я тоже. Слушай, а костер с сосисками завтра будет классный. Тед говорит, все рассаживаются по четверо, два мальчика и две девочки, и разводят маленькие костры. Здорово, да?
Девочка осторожно спросила:
– А не хочешь лучше на танцы?
– Ну уж дудки. Танцуют пусть дураки.
– А я обожаю танцы.
– А по-моему, дурацкое занятие.
– Да брось ты. Самому же нравится.
– Ага. Психам это нравится.
Герби допустил ошибку, высмеивая то, что ему было не под силу. Мало есть ошибок, которые ставили бы человека в более глупое положение. Люсиль окинула ухажера холодным оценивающим взглядом, и тому стало не по себе. В таких делах мальчику одиннадцати с половиной лет ни за что не обвести вокруг пальца одиннадцатилетнюю девочку.
– А ты умеешь танцевать-то? – спросила Люсиль.
– Не-а, и учиться даже не собираюсь. Охота была прыгать, как мартышка.
– Все вожатые танцуют.
– Во-во, они и есть мартышки.
Доводы – один слабее другого, по этой колее Герби неуклонно сползал со своей ошибочной исходной позиции. Он заметался в поисках соломинки, чтобы предотвратить падение.
– Сосиски, жаренные на костре, такая вкуснятина! Ух, объедение. Сосисочки! Пальчики оближешь!
– А мне больше нравится жареный зефир, – сказала Люсиль, – и танцы.
– Ну нет. Да я одну жареную сосиску на миллион танцев не променяю. И костер и вообще. Хоть бы поскорей наступил завтрашний вечер.
– Костер! – ехидно хмыкнула девочка. – Развлечение для малышей.
У взрослых слово «малышка» имеет добродушную, Даже ласкательную окраску. В устах наших героев, однако, это было самое оскорбительное из дозволенных ругательств. Герби не нашелся что ответить.
– Ну ладно, – сказала рыженькая красавица позорно умолкшему собеседнику, – мне пора к вожатой. Пока.
– Увидимся на костре? – сказал Герби, когда девочка повернулась, чтобы уйти.
Люсиль остановилась, теребя пальчиками крахмальный отворот блузки.
– Говорю же тебе, Герби, не люблю я жареных сосисок. Лучше спать пойти, чем на этот несчастный костер. Так что я уж пойду на танцы. Пока.
– Ну да, – ехидно бросил ей вслед Герби, – потому что там будет Ленни Кригер.
Люсиль круто повернулась к нему:
– Угадал, именно потому, что там будет Ленни. А что ты совершил сегодня такого выдающегося, чтобы насмехаться над Ленни? Если хочешь знать, он пригласил меня на танцы, да еще в присутствии десяти девочек, в том числе и старших. А я даже не дала ему согласия, потому что хотела узнать, пойдешь ли ты. Но раз ты такой младенец, я пойду с ним. Вот так. А ты можешь объедаться своими сосисками, пока не лопнешь.