Городской охотник
Шрифт:
Волколак, широко расставив передние лапы, каждая толщиной с голень взрослого мужчины, мотнул башкой, явно пытаясь прийти в себя. Коротко рыкнул, ощерив аршинные клыки, белые как снег. И рванулся вперед… Алексей отшатнулся назад, выставляя перед собой клинок, а второй рукой судорожно чертя в воздухе знак Isa, рассчитывая остановить волчару, распластавшегося в прыжке. Но вопреки разумному представлению об оборотнях зверь прыгнул на спины мертвяков. И принялся яростно рвать их клыками и когтями. Подмял под себя „головешку“ и кубарем покатился с ним по полу, пытаясь перекусить мертвяку хребет.
На коротком замахе снизу всадил нож в спину мертвяка. Туда, где у живого человека бьется сердце. Клинок радостно взвыл, как свора голодных псов, учуявших кровь, и стал поглощать ту силу, которая помогала мертвяку двигаться и жить вопреки всем законам природы.
Сам же Алексей подхватил судорожно бьющееся тело и, подняв его над головой, выставив правое колено, со всех сил опустил на него мертвяка, ломая тому хребет. Зачарованный клинок звякнул о пол, выпав из раны. Труп, теперь уже на сто процентов умерщвленный, кулем рухнул на пол. Для уверенности Алексей перевернул его на грудь, заломил руки за спину и, достав из кармана осиновый колышек, пригвоздил ладони мертвяка к телу, одновременно стараясь попасть в позвоночный столб, чтобы окончательно лишить того возможности двигаться.
Волколак расправился со своим противником и теперь стоял над бесформенной обугленной грудой, для острастки порыкивая на нее. Когда в куче что-то шевелилось, зверь лапой бил по останкам. Удовлетворенно рыкнув, поднял заднюю лапу и помочился на кучу, всем своим видом показывая: „Моя победа. Ты ни при чем!“ - Да не нужен он мне, - хмыкнул Алексей, наклоняясь за ножом.
– Себе оставь. Со мной тоже драться будешь?
Волк отрицательно мотнул лобастой башкой.
– Ага. Понятно.
– Охотник перевел дух, успокаивая прыгающее в груди сердце.
–
Помогать решил? С чего хоть?
– Гая… - мысленно услышал знакомый голос. Волчья пасть не приспособлена к
человечьей речи.
– Гая… помочь… велела…
– Гая? Дух Земли?
Зверь качнул головой, соглашаясь.
– У тебя… э… морда поцарапана. Дай обработаю.
– Нет… само… гвоздь… - тяжко толкнулись в голове Охотника слова зверя.
– А если не гвоздь?
– Алексей кивнул в сторону обугленных останков.
– Если этот?
– Заживет… как… на собаке… - выдохнул зверь.
Алексей улыбнулся.
– Ты, я смотрю, шутник.
Зверь согласно рыкнул.
– Я тебя знаю?
– поинтересовался Алексей.
– Знаешь… Олег…
– Чего Олег?
– не понял Алексей.
– Я… Олег…
– Чего?
– изумленно протянул Фатеев.
– Ты - Олег?
– Да…я…
– Ух. Чудны дела твои, Господи. Давно?
– Давно… Потом рррасскажу… Выбиррраться давай… поп ждет… - Зачем?
– очумело задал глупый вопрос Алексей.
– Скоро… рррассвет…
– А…
– Пошли… - скомандовал волк.
Алексей подцепил с полу вещи, напялил мокрую одежду и сам не заметил, как мир вокруг стал
За стеклом регистратуры мирно дремала женщина, положив голову на скрещенные руки.
– Сладких снов, - пожелал ей Алексей, попутно осеняя ее знаком Tusaz, призывая на нее крепкий, хоть и недолгий сон.
Открыл дверь и, не таясь, стал спускаться по лестнице мимо дверей офисов на втором этаже и магазина на первом, еще закрытых. Волк следовал за ним, поджав хвост и осторожно ставя лапы на ступени.
– Ты что, высоты боишься?
– Нет… - рыкнул зверь.
– А что хвост поджал?
– Падал… когда… ходить… учился…
Алексей усмехнулся. Понятно. Делая первые шаги в образе зверя, Олег пару раз кувырнулся с лестницы, и теперь звериная половина его натуры воспринимала лестницу как опасность. Мелкую, но болезненную.
Дверь на улицу распахнулась от легкого толчка. Волна свежего предрассветного воздуха накрыла Алексея с головой так, что он чуть не захлебнулся в этой свежести. После затхлой вони, которой пришлось дышать по милости Коллекционера, - неслыханное блаженство.
Волколак подкатился к машине мохнатым шаром и приглашающе глянул через плечо на Алексея янтарным глазом. Вдалеке залаяла какая-то шавка. Оборотень, пригнув голову к земле, утробно рыкнул, и моська зашлась истерическим визгом. Алексей открыл заднюю дверь и отошел в сторонку, пропуская волколака в салон. Тот ловко запрыгнул внутрь. Как будто только тем и занимался, что ездил на задних сиденьях в облике зверя. И тут же удобно развалился на весь задний диван, свесив правую лапу и голову.
Алексей курил, присев на высокое крыло „Ниссана“. Задумчиво вдыхал горький табачный дым, выпуская его через ноздри. И молча смотрел на дом, который всего пару дней тому назад чуть не стал причиной его гибели и свел в могилу его жену. На душе было гадко и пусто. Гадко потому, что Алексей понимал: устранив проблему с домом, в чьих подвалах таилось зло, до поры до времени сдерживаемое его наговором и рунами на оконных и дверных проемах, он не справится с Коллекционером, решившим превратить его в экспонат коллекции. То, что началось не здесь, и закончиться должно не здесь. Это только в сказках бывает - уничтожь источник зла и… потекут молочные реки в кисельных берегах. Фигушки. Жизнь - не сказка, увы. И зло, простое, готовое уничтожить на своем пути все, что живет и движется, отнюдь не то ЗЛО, которое всегда побеждают герои американских боевиков. Тут частный случай. Застарелая злоба неупокенных душ, обреченных на вечные страдания погубившим их психом. Скорее всего и душа самого доктора, бывшего владельца дома, тоже скитается где-то в окрестностях.