Городской романс
Шрифт:
Мемориальная доска на доме № 35 по улице Цвиллинга напоминает об архитекторе Ривкине Абраме Борисовиче. Он и построил этот жизнерадостный дом с лоджиями, арочным проездом. На редкость удачно поставленный на изломе улицы, дом этот знаком всякому челябинцу. Еще бы! В нем расположена популярная «Лакомка» (впрочем, по проекту первый этаж предназначался для магазина «Автомобили»). С его руководящим участием проектировался угловой дом по улице Цвиллинга, 37 (совместно с Д. Берштейн). Коснувшись творчества А. Ривкина, нельзя не упомянуть о большом доме на проспекте Ленина, 71. К сожалению, этот крупный сгармонизированный организм расчленяется на части различной покраской и способом содержания.
Дом
Разумеется, достойно внимания и творчество других челябинских архитекторов: Т. М. Эрвальда, Б. А. Бирюкова, В. Я. Гофрата, К. Д. Евтеева, О. П. Ишукова, М. Г. Семенова и других. Но нельзя объять необъятное, поэтому вернемся к скверу у кинотеатра — на своеобразный «остров премьер» молодых архитекторов.
Угловой дом с башней (Цвиллинга, 39) архитектор Борис Петров достраивал, перепроектировал заново (дом предполагался трехэтажным). И если все угловые дома на этом перекрестке отозвались на свое местоположение каким-либо акцентом, то на доме № 39 этот акцент наиболее выразителен — башня. Знаю, автор не раз сожалел о недостаточной высоте ее. Может, он и прав. Тем не менее очень экономны примененные изящные детали, гладкий — только набранный, без кронштейнов, карниз, — вся эта сдержанность убранства помогает выразительности угловой башни. Она, бесспорно, господствует, причем место на перекрестке и на рельефе таково, что этот небольшой дом приобретает флагманские черты. Это был первый большой проект молодого архитектора Бориса Петрова. Потом были и Государственная публичная библиотека на проспекте Ленина (в соавторстве с архитектором М. Мочаловой), и комплексы молодежных общежитий на ЧТЗ (в соавторстве с К. Евтеевым и Ф. Серебровским — премия СМ СССР), и выставочный зал Союза художников, и ансамбль четырнадцатиэтажных домов по проспекту Ленина, и многое другое. Но, может быть, самым задушевным созданием мастера осталась скромная первая постройка.
Вплотную к этому дому по улице Тимирязева, через проезд, примыкает дом, построенный по проекту архитектора Анатолия Кладовщикова, — тоже одна из первых работ молодого зодчего. Природа щедро одарила его талантами. Кладовщиков не только вдумчивый, яркий архитектор, но и блестящий рисовальщик, шаржист, рассказчик. Литературная одаренность его не раз приводила нас в восторг. Впрочем, известно, что одаренный в какой-то области искусства человек, как правило, бывает разносторонне одаренным. Все мои друзья увлеченно рисовали. Но Ф. Серебровский особенного совершенства достиг в рисунке пером; Б. Петров писал маслом, я влюблена в акварель. И так до седых волос…
Но вернемся на улицу Тимирязева. Между домами Петрова и Мочаловой (так между собой говорили мы о наших созданиях) оставалось свободное место. А. Кладовщиков заполнил его очень деликатно, не повторяя приемов соседних домов и не нарушая стилевого согласия. Вместе с тем очень пластичные стены его дома приятно контрастируют с почти гладкими стенами соседних, что вносит разнообразие при общем согласии архитектуры. Это один из главных принципов московской архитектурной школы. У Кладовщикова он просматривался во всех его работах. По его проекту построено одно из зданий, формирующих площадь Революции, — угловой дом с магазином «Ритм», при любом освещении играющий мужественной пластикой своих стен. Им же мастерски сделана в свое время реконструкция ДК ЧЭМК. Проект кинотеатра имени 30-летия ВЛКСМ А. Кладовщиков делал в соавторстве с архитектором Михаилом Семеновым — прекрасным человеком с трагической судьбой…
И «мой» дом, как уже упоминалось, включен в застройку вокруг кинотеатра; это угловое здание с гастрономом (Тимирязева, 29), к которому пристраивал Кладовщиков «свой» дом, отчасти продолжив мотив сграффито до раскреповки, чем проявил великую чуткость.
«Что за сграффито?» — возможно, спросит читатель.
По двухслойной цветной штукатурке в соответствии с шаблоном выцарапывается верхний слой. Непросто было архитектору добиться осуществления сграффито на такой большой площади. Пришлось и поработать с мастерами на лесах, процарапывая орнамент. По существу, очень сдержанная архитектура дома с гладкими стенами и редкими сандриками (все балконы — со двора) имела две изюминки: угловой эркер на скульптурной акантовой корзине (так называется поддерживающая часть эркера) и сграффито на ризе высотою в этаж. Сграффито проникало и внутрь дома — в интерьер магазина: покрывало орнаментом плоскости арочных ниш за прилавками и даже было запроектировано в три цвета, выполненное лишь через… 40 лет постройки — во время капитального ремонта. И на том спасибо… Да еще изюминка: пристенный фонтан — с улицы Пушкина.
Неподалеку от этого дома, рядом с ДК железнодорожников, построен по моему проекту железнодорожный техникум; здание техникума должно быть и серьезно, и выразительно, но не претендовать на первую роль, хотя по высоте и больше Дворца, должно подчиняться ему. Этому деликатному обстоятельству пришлось посвятить немало усилий. Пришлось «сбивать» скульптуры (еще в проекте отказываться от них), многое упростить. Примечательностью здания назвала бы цилиндрический объем на углу с круглыми колонными залами под купольными сводами на каждом этаже.
Дорогие мои однокашники! Прекрасные мои! Сейчас, из дали воспоминаний, я еще больше чем прежде любуюсь вами — лохматыми, кудрявыми, вспоминая о том времени, когда вместе работали, спорили, помогали друг другу в авральные дни и ночи, корпели над конкурсными проектами.
Первые годы все мы жили в гостинице «Южный Урал», и вместе с нами городской архитектор Иван Еремеевич Чернядьев. Самобытная личность! О нем нужен отдельный рассказ. Без его поддержки не был бы таким плодотворным начальный период нашего творчества.
Какая это была жизнеспособная, спаянная группа голодранцев! На неустроенность внимания не обращали. Работали взахлеб: и после рабочего дня, и сверх объема, дабы не мыслить штучным зданием, а прочувствовать, как оно впишется в окружающую среду, не диссонирует ли с близлежащими домами. Вот и шли из-под наших рук развертки, перспективы сверх необходимого, положенного. Или — сверхнеобходимые?!
Может, потому и умиротворяет, притягивает созданная таким образом архитектура?..
Галина Зализовская
Один город и вся жизнь
31 декабря 1926 года я проснулась с ощущением чего-то радостного. Наступает Новый год! Мама всегда говорила, что в ночь под Новый год случаются всякие приятные неожиданности и даже чудеса.
Вдруг мне послышался из кухни взволнованный, почти плачущий голос мамы, и другой голос — соседки Прасковьи Ивановны. Мы жили, семь семейств, на втором этаже каменного дома по улице Мастерской, ныне Советской.