Горох в стенку (Юмористические рассказы, фельетоны)
Шрифт:
"Продаются по случаю: лыжи, лодка, брюки, фуфайки, ракетки, мячи, планеры, парашюты, пьексы, носки, шарфы, перчатки, галстуки, трусы, бутсы, футбольные мячи, велосипеды, мотоциклеты и вообще все для спорта в любом количестве, спортивным организациям и аэроклубам скидка".
Январь
Вот я и в Кисловодске. Ездил в замок Тамары. Дивные шашлыки! Между прочим, взвешивался на лечебных весах.
Знаете, сколько?
Эх, не будем лучше об этом говорить!..
Жизнь кончена.
1935
ПАРАДОКС
Молодой, но уже отчасти известный драматург принес директору пьесу. Директор взял манускрипт в руку и строго спросил:
– Вы в каких отношениях с Ромуальдом Федоровичем?
– В хороших.
– Прекрасно. Сколько?
– Чего сколько?
– Женских ролей сколько?
– Восемь.
– Маловато. Нам, в сущности, нужно штук одиннадцать. Ну, да как-нибудь. Все-таки лучше, чем две. Действий?
– Что действий?
– Действий сколько?
– Пять.
– Сделаем три. Чтоб кончалось в половине одиннадцатого. Музыки много?
– Вы меня не совсем поняли. Это драма.
– Ничего, мы сделаем весело. И с музыкой. Ромуальд Федорович как раз был у нас позавчера и спрашивал, почему это мы не ставим веселых пьес. Так что это вы не беспокойтесь. Студенты есть?
– Где?
– Ох, милый, какой же вы тугодум! Я спрашиваю: студенты у вас в комедии есть?
– Есть. Один. Не совсем студент, но вроде. Как раз собирается держать экзамен в строительный техникум.
– Это не важно. Комсомолец?
– Комсомолец.
– Хорошо. А девушки?
– Что девушки?
– Девушки - комсомолки?
– Одна комсомолка, а другая беспартийная.
– Так. Одна положительная и одна отрицательная. Ничего. Из метро никого нет?
– Нет.
– Жаль. И почему бы вам не сделать положительную девушку метростроевкой?
– К сожалению, нельзя. Она у меня уже вузовка.
– Простите за нескромный вопрос: какого вуза?
– Медичка. На доктора учится.
– Ага. Можно считать - почти член союза Всемедикосантруд?
– Пожалуй.
– Ну, это ничего себе, сносно. Военных нет?
– Есть один. Артиллерист.
– Академик?
– Нет. Строевой.
– А его нельзя сделать академиком?
– В сущности, конечно, можно, но...
– Тогда пусть лучше будет академиком. Ладно? Трамвайщиков нет?
– Нет.
– Строительных рабочих нет?
– Нет.
– Профессоров нет?
– Профессора есть.
– Сколько?
– Два.
– Положительный и отрицательный?
– Верно! Откуда вы догадались?
– Милый! Не зря деньги получаю. Симпатичная старушка, домашняя работница, найдется?.. Нету? Очень жаль. А соседка с флюсом?.. Тоже нет? Вы меня огорчаете. Что же у вас есть?
– Есть бывшая монашка. Делает стеганые одеяла.
– Пьет потихоньку водку?
– Откуда вы знаете?!
– Дорогой мой!! Ну-с, значит, так сказать, все. Будьте здоровы!
– Когда прикажете зайти? Недельки через две?
– Что вы! Приходите месяца через четыре.
– Через четыре месяца!!
– Ну да. Что вас удивляет?
– Через четыре месяца за ответом?
– Ох, дорогой мой, какой вы трудный человек! Не за ответом, а на общественный просмотр.
– А за ответом?
– Какой может быть ответ? Ответ обыкновенный: ваша пьеса принята, будет поставлена и пройдет двести сорок пять раз с аншлагами. Поздравляю вас!
– Вы ж еще ее не читали!
– И читать не желаю.
– Откуда ж вы знаете, что она пройдет с успехом?
– А я вам не говорил, что пройдет с успехом.
– Позвольте! Двести сорок пять раз с аншлагом...
– Вот именно. Тридцать пять вечерних абонементов, двадцать два утренних, пятьдесят проданных спектаклей для Пролетстуда, двадцать - для трамвайщиков, семнадцать - для бетонщиков, тридцать четыре - для Медикосантруда, пять - для Военной академии.
– Виноват, я вас перебью. А если бетонщики не захотят?
– Не захотят? Дитя!.. Плакать будут, а захотят. Ну, простите, мне надо еще в Центральную театральную кассу съездить, подписать договор на продажу двухсот спектаклей "Волки и пчелки".
– Разве у вас идут "Волки и пчелки"?
– Через два года поставим.
– А вдруг выйдет плохо?
– Ребенок! Там, где есть плановое распределение билетов, не бывает плохих спектаклей. Заметьте себе. Ну, пока!
Через два года молодой, но уже довольно известный драматург снял бобровую шубу и лихо вошел в кабинет директора театра.
– Получите новую пьесу. Ромуальд Федорович в восторге. Пятнадцать женских, десять мужских, двенадцать положительных, тринадцать отрицательных, пять метростроевцев, шесть трамвайщиков, семь бетонщиков, три профессора, масса забавных старушек, студенты, члены состоятельных профсоюзов, музыка, три действия... За триста спектаклей ручаюсь.
– Приходите через две недели.
– Неужели успеете?
– А почему ж нет? Пьеска небольшая. Пятьдесят страниц. В день по три странички...
– Я думал, вы уже хотите через две недели поставить.
– Что вы, милый! Прочитать сперва надо.
– Зачем же читать, когда и так все ясно? Ромуальду Федоровичу нравится...
– Ну, так пусть Ромуальд Федорович и ставит, если ему нравится. А мне надо, чтобы публике понравилось. А то мы прогорим!
– Зачем же публике чтобы нравилось? При чем здесь публика? И так пойдет. Профессоров пригонят, бетонщиков пригонят, Пролетстуд пригонят...