Горячая любовь снеговика
Шрифт:
– Зачем?
– У Оли была близкая подруга, Рита, она лежит в больнице после операции аппендицита. Надо ей позвонить и рассказать о несчастье. Если хочешь, я возьму на себя эту малоприятную обязанность.
– Ромка! – крикнул Олег. – Дай Вилке перчатки.
Я получила в свое распоряжение трубку. Аппарат Ольги был точь-в-точь как у меня, поэтому никаких трудностей не возникло. Рита в списке оказалась одна. Я аккуратно записала цифры, а потом непонятно почему решила проверить журнал звонков Оли. Входящих не было, исходящих нашлось три.
– Ты чего посерела? – забеспокоился Олег, когда я вернула ему трубку. – Только не ври!
Пришлось рассказать ему про ночной звонок.
– У тебя же есть автоответчик? – спросил Куприн.
Я кивнула.
– Ты его слушала? – поинтересовался Олег.
– Сегодня нет.
– Давай, включай!
Мне стало не по себе. А ведь Куприн прав, вдруг Оля успела сказать нечто важное…
– У вас пять новых сообщений, – объявил приятный женский голос.
Раздался щелчок, зазвучал баритон Гарика.
– Любовь моя! С наступающим! Надеюсь, подарки от наших понравились. Свой я хочу вручить тебе лично. Скоро возвращаюсь, и тогда оторвемся по полной.
– Это кто? – с неожиданной ревностью поинтересовался Олег.
– Хозяин издательства «Элефант», – пояснила я, – мой босс и мои деньги.
– Ну-ну… – протянул Куприн. – Шибко заботливый! Он со всеми авторами сюсю-мусю?
– Вилочка-ложечка, солнышко мое, целую тысячу раз, лежу на песке, все читают только тебя.
– Это Фира Эйсман, бренд-менеджер из «Элефанта», она в отпуске, – пояснила я.
– Уважаемая госпожа Тараканова, очень просим соединиться с нами, извините за беспокойство, ваша карточка готова.
– Звонок из банка, – предвосхитила я вопрос Куприна, – это Лида, начальница отдела по обслуживанию вип-клиентов. Я потеряла свою кредитку.
– Вот балда! – не замедлил оценить меня Рома.
– Тише, – шикнул Олег.
Я изо всех сил сжала телефон. Ну же, говори! И мы услышали:
«– Помоги… он… ударил… он… ма-ма-ма… Женя… Женя… бил… он…»
Повисла тишина, затем раздался механический равнодушный голос:
– У вас больше нет сообщений.
– Значит, догадка насчет Растова верна, – заявил Роман, – пострадавшая четко повторила «он» и имя «Женя».
– Она еще бормотала «ма-ма-ма», – напомнил Олег.
– Наверное, звала маму, – предположил Плотников.
– Оставь свою трубку, – потребовал Куприн, – я отнесу ее в лабораторию, вдруг что-то еще выжмем.
– Можно вечером? – попросила я. – Мне без телефона никак.
– Купи себе самый дешевый аппарат, – не согласился Олег, – тут неподалеку есть салон. Впрочем, нет. Юля!
– Слушаю, – сказала стройная девушка, войдя на кухню.
– Сбегай в магазин, возьми простую мобилу без наворотов и попроси, чтобы симку скопировали. Вилка, давай деньги, –
Когда Юля ушла, я с горечью сказала:
– Мне следовало ответить на звонок.
– Ты бы ей ничем не помогла, – попытался успокоить меня Куприн, – вызов был в четыре сорок пять, а смерть наступила предположительно минут через пятнадцать.
– Может, она бы назвала убийцу, – прошептала я.
– Думаю, его имя уже известно, – буркнул Роман.
Из кармана Олега понеслись звонкие трели, он вытащил сотовый, ответил:
– Да, да, да, ясно! Скоро буду. Нет, не надо, пусть пока подергается.
Куприн вернул мобильный на место и без всякой радости сказал:
– Евгения взяли дома. В бачке для грязного белья нашли окровавленную одежду, на коже задержанного есть царапины. Растов признался в совершении убийства. Похоже, он вчера здорово перебрал – ему сейчас очень плохо, еле на ногах стоит.
Я отшатнулась.
– Не может быть!
– Очень даже может, – заявил Куприн. – Говорит, был пьян, плохо все помнит. Кстати, на него есть материал – он сидел.
– Кто? – поразилась я.
– Евгений.
– За что?
– За убийство жены, – отрезал Олег. – Удивительно простая история. Милейший Евгений пришел домой, повздорил с супругой и избил ее до смерти.
– Приятный мужчина, – хмыкнул Роман, – предпочитает бороться с трудностями конкретно. Нет бабы – нет проблемы. Чего зря языком трясти, уговаривать, упрашивать? Убил, и точка.
Глава 5
Ехать домой мне категорически не хотелось. Я спустилась на первый этаж, вышла во двор и увидела, что толпа соседей рассосалась. Людей, похожих на журналистов, поблизости тоже не наблюдалось. Скорей всего любопытные дождались, когда из подъезда вынесли труп, а потом разошлись. Вот народ! Мне непонятно желание людей собственными глазами полюбоваться на место трагедии и покойника.
Сесть за руль я побоялась – у меня сильно тряслись ноги. Поэтому я устроилась на скамейке на детской площадке и вынула новый мобильный. Аппарат был примитивным, приспособленным лишь для звонков, в нем не было камеры. Такие обычно покупают первоклассникам. Оно и понятно – если ребенок потеряет трубку, никто переживать не станет.
У Риты был тихий мелодичный голос.
– Слушаю, – сказала она.
– Вы Маргарита? – спросила я.
– Слушаю, – повторила женщина.
– Вас беспокоит Виола Тараканова.
– Ой? – с явным удивлением воскликнула Рита. – Ты заболела?
Я откашлялась.
– Понимаете… я тоже Виола Тараканова, как и ваша подруга Оля, мы тёзки. Я пишу книги под псевдонимом Арина Виолова…
Слова застряли в горле. Ну зачем я вызвалась сообщать Рите про смерть ее лучшей подруги? Это же служебная обязанность Куприна. Правда, Олег не любит быть черным вестником, он всегда посылает к родственникам своих сотрудников. Как правило, роль глашатая беды достается кому-нибудь из практикантов.