Горячая любовь снеговика
Шрифт:
Маргарита опустила глаза.
– Ну, понимаете, мне не хотелось, чтобы вы сочли Олю проституткой… Вообще-то Павел сотрудник крематория. Он помог шоферу катафалка устроить гроб на тележке, а потом вкатил его в ритуальный зал. Наверное, мы выглядели жалко: две одинокие потерянные женщины в огромном зале, рассчитанном на большое количество провожающих. Павел подошел нас утешить, Оле показалось уместным позвать его помянуть Сергея, парень согласился. Честно говоря, я не уверена, что он Павел, а не Петр, или, скажем, Андрей. Ну совсем простое у него имя.
– Ясно, – кивнула я.
Глава 6
Я вышла за дверь и медленно побрела по коридору. Вчера меня, мягко говоря, удивило желание Оли приютить у себя дома сильно пьяного Женю, но сейчас, после разговора с Маргаритой, все встало на свои места. Встречаются порой женщины, которым необходимо постоянное присутствие мужчины. Наверное, Оле было совсем плохо, раз она положила глаз на алкоголика. Внезапно нечто в случившемся стало меня смущать, какая-то маленькая деталь, шероховатость, заноза…
Я добрела до машины, хотела открыть сумочку, чтобы вытащить ключи, и тут только сообразила: ридикюль остался в палате у Риты. Пришлось, ругая себя за рассеянность, возвращаться.
Маргарита лежала в кровати и читала журнал. Увидев меня на пороге, она не скрыла удивления:
– Еще раз здрассте!
– Извините, я забыла у вас сумку, – заулыбалась я. – Наверное, пора принимать лекарства против склероза.
Произнеся дежурную фразу, я предположила, что Рита скажет: «Сама постоянно оставляю в разных местах то ключи, то телефон».
Но она неожиданно занервничала:
– Сумку? Какую?
– Свою.
– Вы оставили ее здесь?
– Да.
– Зачем?
Хороший вопрос. И как на него ответить?
– Совершенно случайно.
Рита резко села.
– И где она?
– Наверное, под стулом. – Я наклонилась. – Но ее там нет. Куда подевался ридикюль? А! Сообразила! Я же повесила его у входа! Точно!
Маргарита уставилась на мою сумку.
– Не слишком дорогая, но нужная вещь, – вдруг сказала она, – странно, что вы ее забыли. А я сразу взяла журнал и не заметила, что на крючке что-то висит.
– Вы и не могли ее увидеть, – сказала я, – сумку плащ закрывал.
– Вы ее словно спрятали, – протянула Рита.
– Для чего мне это? – удивилась я.
– А зачем сумку под одежду запихивать?
– Я вошла в палату, почему ее на вешалку повесила, объяснить не могу, – пожала я плечами. – Действовала машинально, как дома.
– Что там у тебя? – нагло спросила Рита. – Вытащи! Покажи!
Поведение Риты было настолько странным, что я даже растерялась, потом открыла сумку и стала перечислять вслух предметы, которые ношу с собой:
– Расческа, мятные конфеты, кошелек, телефон…
– Выложи содержимое на кровать!
Только моей полнейшей растерянностью можно объяснить тот факт, что я повиновалась Маргарите. Она повертела в руках мое портмоне, бесцеремонно открыла его и отметила:
– Кредитки нет.
– Недавно ее потеряла, и… – невесть почему я стала оправдываться.
– Плохо, – ехидно заявила меня Рита. – А телефончик-то дешевый! Без камеры, диктофона и всяких прибамбасов. Писатели такие бедные?
Я стряхнула с себя оцепенение.
– Похоже, наркоз плох отразился на вашем поведении. С какой стати вы устроили обыск?
Рита сморщила нос.
– Вчера тут вор появился – у больных деньги пропали, драгоценности, из первой палаты унесли фотоаппарат и видик.
Я растерялась, но потом обиделась.
– В мой крошечный ридикюль при всем желании звукозаписывающая аппаратура не поместится! И я не промышляю грабежами!
– Переверни сумку и потряси! – приказала Рита. – Давай живо, а то позову медсестру!
Я подчинилась, на одеяло выпали две заколки-невидимки.
– Надеюсь, это не ваш золотой запас на старость? – язвительно спросила я, складывая свои вещи назад.
Маргарита молчала.
– Прощайте, – мрачно сказала я.
Снова тишина. Я посмотрела на подругу Оли. Рита стала бледная, кожа под глазами у нее посинела.
– Вам плохо? – испугалась я.
– Там, на тумбочке, таблетки, – прошептала Маргарита, – дай скорей.
Я бросилась выполнять просьбу.
– Посиди тут, – с трудом произнесла Рита.
– Может, врача позвать? – предложила я.
– Не надо, мне сейчас лучше станет, уже не первый раз прихватывает, – прошептала Маргарита. – Прости меня! Устроила сцену… Понимаешь, мне сделали операцию!
– Забудь, – сказала я, – многие люди после хирургического вмешательства чувствуют себя плохо. Аппендицит, конечно, непростая штука, но ты поправишься.
Рита повернула голову, в ее глазах появились слезы.
– Мне другое удалили – нашли кисту яичника и почти весь «нижний этаж» оттяпали. Мало кому захочется о такой радости посторонним сообщать, вот я и придумала про аппендикс. Врачи предупредили: теперь начнутся неполадки с гормонами, скачки настроения, приступы немотивированной злобы. Я пытаюсь с этим справиться, но иногда меня заносит. Вот как сейчас с твоей сумкой. Главное, знаю, что мне потом плохо будет, давление подскочит, но не могу остановиться. Прости, пожалуйста, мне так стыдно!
Я обняла Риту.
– Выбрось из головы, я не обиделась. Хочешь, еще навещу тебя?
– Спасибо, – кивнула Маргарита и вытерла глаза полотенцем. – Смерть Оли для меня огромный стресс. Хотя, учитывая ее поведение, вполне ожидаемый. Я пыталась сохранить лицо, спокойно разговаривала, но потом нервы не выдержали. Щелк, и перемкнуло. А ведь я тебе не всю правду рассказала. Понимаешь, я давно пыталась гасить вспышки гнева, но мне это плохо удавалось. А Оля… она очень ревнивая. Если мужчина с ней поздоровался, улыбнулся, то все! Он ее собственность! Остальные разбегайтесь и сидите под кустом. Спустя месяц после смерти Сергея мы с ней пошли в кино, и около Ольги сидел симпатичный парень, который угостил ее поп-корном. Ольга моментально стала его окучивать, но, когда мы вместе вышли на улицу, случилось непредвиденное – мужчина пригласил в кафе меня. Оля задохнулась от обиды и убежала.