Горячая любовь снеговика
Шрифт:
– Паспорт вам не выдадут. Необходимо найти следы Светланы Петровны, выяснить, почему Таракановых объявили мертвыми, как произошло это недоразумение…
– И долго ждать? – расстроилась Ольга.
– Год, два, три, не знаю, – буркнула чиновница. – В биографии ваших родителей есть серьезная нестыковка, вам не выдадут загранпаспорта.
Оля, вся в слезах, позвонила мне. Я очень расстроился, но тут мне в голову пришла великолепная идея.
В последнее время Галя постоянно жаловалась на депрессию. Она пила таблетки, а потом отправилась к психологу, стала посещать группу коррекции поведения. Сначала жена скрыла от
Бабы хлопотали вокруг «милого Женечки», а я понял: чтобы о тебе заботились, нужно вести асоциальный образ жизни, и чем ты гаже и преступнее, тем больше у тебя шансов стать любимым. Женщины обожают больных, неудачников, криворуких и запойных. Евгений меня злил, я не выношу маргиналов. Но еще больше меня бесила Вера. Всякий раз, когда женишок превращался в свинью, Калинина с воплем «ненавижу, конец роману!», уносилась прочь, а на следующий день снова обнимала Растова. И мне в голову пришел гениальный план. Оцени мой замысел, Вилка!
Накануне вечеринки по поводу «не нашего Рождества» я позвонил тебе и в процессе ничего не значащего разговора выяснил: в первой половине дня, в полдень, тебя ждут в издательстве. Раздобыть адрес «Элефанта» плевое дело. Я отлично тебя знаю, поэтому ни секунды не сомневался: если ты обдашь грязью из-под колес молодую женщину, сразу затормозишь и предложишь ей помощь. А уж когда выяснится, что ее зовут Виола Тараканова и она вдова, одинокая, несчастная… Сто против одного, что ты пригласишь Олю на нашу встречу!. Да и солнышко постарается исполнить свою роль безупречно. Вышло по-моему, действие развивалось согласно намеченному сценарию.
В ресторане Евгений охотно пил, а я подлил ему в бокал один препарат. И Растов крепко заснул. Вера устроила истерику и убежала. Я давно изучил характер всех действующих лиц и ловко дирижировал ансамблем! Знаешь, ощутил себя этаким Карабасом-Барабасом – дергаю за ниточки, и куклы пляшут. Ощущение власти упоительно! Случилась только одна заминка – Олюшка увидела на пальце Гали кольцо. Я дурак! Купил в Индии два одинаковых перстня, хозяин отдавал их по цене одного, грех было упустить удачу. Все же не следовало дарить женщинам аналогичные изделия. И я ведь подспудно предвидел неприятность, поэтому сказал солнышку:
– Не надевай слоника. Ты бедная вдова, тоскующая о муже, ювелирка с брильянтами и изумрудами исказит твой образ.
Олюшка послушалась, а вот Галя нацепила-таки перстень. Я, конечно, попытался надавить на жену, сказал ей:.
– Не стоит демонстрировать дорогие цацки подругам, которые не имеют обеспеченных мужей. И потом, мы привезли всем из Индии копеечные сувениры со слонами, друзья посмотрят на твое кольцо и сочтут меня жадным.
Но Галину всегда отличало тупое упорство.
– Пусть завидуют! – не сдалась она. – Вещь не украдена, я надеваю ее на праздник. Что, мне кольцо в ящике всю жизнь держать? И ты не обязан никому дорогое дарить, только жене.
Увидев на Гале перстень, Оля побелела, но взяла себя в руки. А чтобы наказать меня, стала строить глазки мальчишке официанту. Ну а потом прозвучала песня.
В отличие от вас, растерявшихся при первых звуках мелодии, я сразу понял, что ее, желая выплеснуть ярость, заказала Оля, и испугался. Солнышко очень откровенна и по-детски порывиста, вот она и не удержалась, заревновала меня к Галине. Весь план мог пойти прахом! Вдруг кто-то из нашей компании спросит у официанта о заказчике хита и узнает, что это была Ольга? Но, слава богу, внимание компании переключилось на другое, а я быстро увел тебя и Олю на танцпол.
Дальше пьеса игралась без сучка и задоринки. Вы с Олей привезли Евгения к ней и положили его на кровать. Ты уехала, и тогда я внес в квартиру Галину, которой по дороге, в машине, вкатил хорошую дозу снотворного. Переодеть Галину и ударить ее палкой по лицу было нетрудно, но пришлось нанести много ран, чтобы Галю не узнали. Затем мы уничтожили следы нашего пребывания в квартире, поцарапали ногтями Евгения кожу Галины и испачкали в ее крови его одежду, вложили в руку алкаша палку, и Оля позвонила тебе. Ты не взяла трубку, и Ольга оставила сообщение на автоответчике. Потом я, изменив голос, анонимно звякнул в милицию. Это было самое слабое место в плане, менты могли удивиться: кто заявил о преступлении? Но я опасался, что Евгений очнется, и пошел на риск. Причем великолепно понимал, что слова «убита Виола Тараканова» моментально дойдут до Куприна. Олег бросится звонить бывшей жене, та расскажет о вечеринке и о том, как привезла алкоголика в квартиру своей новой знакомой, бригада помчится по адресу, а там в койке дрыхнет Растов…
Конечно, то, что на прозекторском столе лежит не Тараканова, а Галина Мартынова, могло скоро выясниться. Но солнышко рано утром улетела в Индию. Я знаю, что ты, Вилка, непременно покажешь мою исповедь Олегу Куприну, поэтому не рассказываю, сколько денег и какому пограничнику пришлось заплатить, чтобы тот не стал приглядываться к фотографии в паспорте Галины Мартыновой. Я тщательно подготовился и не совершил ни одного промаха.
К сожалению, я не мог отправиться вместе с солнышком. Мне ведь предстояло убедить всех, что Галина жива-здорова. Она «звонила» и тебе и Вере, но главное – «госпожа Мартынова» звякнула в банк и сказала:
– Подвернулась горящая путевка в Дели, я улетаю. Вы отлично знаете и меня, и моего мужа, пусть он один получит деньги.
В вип-отделе банка мы постоянные клиенты, а большая часть моих капиталов, чтобы избежать неприятностей с налоговой инспекцией, была оформлена на Галину Мартынову. И я, естественно, не мог бросить такие деньги! А взять их раньше, пока Галина была жива, казалось мне неразумным. Вдруг она случайно проверит счет? Вот и пришлось задержаться на пару дней, пока проводилась операция с деньгами.
Удивляешься, почему мне отдали вклад жены? Повторю: нас в банке знают много лет и ради ценных клиентов нарушили правила. Кстати, денежки-то мои, и финансисты это знали, сами посоветовали открыть счет на Галину! Мне нужно было продержаться в Москве всего несколько дней. Я молился, чтобы ты, Вилка, не проявляла особой активности. Но ты позвонила, стала спрашивать про песню. Я понял: ты собираешься поехать в ресторан, и опередил тебя. Когда мы с солнышком ехали в аэропорт, я посетовал на ее неосторожность, укорил за песню. Олюшка обняла меня и сказала: