Горячая любовь снеговика
Шрифт:
Я удержала усмешку. И что бы Куприн сделал, просыпься сейчас на пол белый порошок? Скомандовал ему: «Руки за спину»? Расстрелял из табельного оружия? Если считаешь, что конверт таит опасность, его не следует вскрывать в домашних условиях, лучше отнести письмо в лабораторию.
– На, – Олег сунул мне листки, – наслаждайся чтением! Пойду, пока чай поставлю и бутерброды сделаю, если разрешишь похозяйничать.
Я кивнула и отправилась в гостиную, одновременно изучая текст. Спустя секунду ноги затряслись, я плюхнулась в кресло.
«Дорогая Вилка! Сколько лет мы с тобой дружим? Пытался сосчитать, не получилось. Ты всегда мне очень нравилась – такая самодостаточная, уверенная в себе, выглядела королевой даже со шваброй в руках. А уж теперь, став
Вилка, когда ты будешь читать мое письмо, лайнер, на борту которого я пересек полземного шара, коснется колесами взлетно-посадочной полосы в аэропорту Дели. Надеюсь, доставочная контора меня не подведет и вручит тебе послание в оговоренный час.
Я никогда не вернусь в Россию. Меня в этой стране ничто не держит, разве только ты. Поэтому я и написал тебе письмо. Я всегда знал, что ты очень умна, и не сомневался в твоей доброте. Извини, что использовал тебя. Но давай по порядку…
Я женился на Гале в надежде остепениться. Можешь не верить, но бесконечная тасовка баб мужикам надоедает. После сорока лет любой ловелас, даже такой отвязный тип, как я, хочет стабильности, детей, мещанского уюта. Мне обрыдло просыпаться в чужих кроватях и несколько мгновений судорожно вспоминать, как зовут ту, что сопит на соседней подушке. Мама не переваривала ни одну из моих женщин и вечно закатывала истерики, желая оставаться главной в судьбе сына, но она умерла. После похорон я встретил Галку, она показалась мне замечательной: молодая, красивая, домовитая…
Поверь, первый год мы были по-настоящему счастливы. Потом посыпались проблемы. Для меня важно разнообразие в сексе, а жена соглашалась лишь на миссионерскую позу, предварительно выключив свет в спальне. Я пытался расшевелить супругу, но она отказывалась от «разврата». Галя медленно превращалась в мою маму: начались скандалы, упреки. Ей-богу, я старался изо всех сил, обеспечивал ей достойный уровень жизни, но Галина оставалась недовольна. Каюсь, я стал ей изменять и скоро понял: судьба снова вернула меня на прежний круг. Раньше я тяготился мамой, мечтал о хорошей семье и детях. Теперь мне мешает жена, а надежды остались прежними. Еще Галя, как ни старалась, не смогла родить ребенка, и я погрузился в депрессию.
И тут господь сжалился надо мной, свел меня с Олей.
Она сама подошла ко мне, проявив инициативу, представилась:
– Здравствуйте, я Виола Тараканова.
Представляешь мое удивление? Ольга показала паспорт, я сказал, что у меня есть близкая знакомая, ее тезка… Вот так начался наш бурный роман. Сначала это был просто секс, но со временем я влюблялся в Ольгу все сильней и сильней, понимая: она моя женщина, способная вытворять чудеса в постели.
Оля одновременно и черт, и ангел, она и наивна, и пронырлива, хитра и проста, порядочна и беспринципна, добра и бессердечна. Но опущу описание Олечки, которую называю «солнышком», и своих чувств, лишь повторю: я люблю Олю больше жизни, я готов на любые поступки, чтобы соединить с ней судьбу.
Ольга не нуждалась в моих деньгах. Когда мы с ней приняли решение пожениться, она рассказала о наследстве, которое получил от родителей ее отец. Наша любовь не окрашена материальным расчетом, финансово мы не зависим друг от друга, нас связывают только чувства.
Просто уехать мы не могли – Олег Ефремович никогда бы не позволил дочери развестись. Он был сатрап, бил свою девочку за малейшее ослушание, силой выдал ее замуж за абсолютного идиота, у которого имелось лишь одно положительное качество: непроходимая глупость. Сначала нужно было освободиться от старшего Тараканова. Переодевшись в женщину, я подстерег его во дворе дома и изобразил полусумасшедшую тетку, которая приняла Олега за своего знакомого. Белокурый парик, длинное зеленое платье, яркий макияж… Много ли надо, чтобы превратиться в малопривлекательную бабу? Делать одной рукой уколы прямо через одежду пациента я научился в психиатрической больнице еще студентом. Олег Ефремович и не сообразил, что получил дозу сильнодействующего лекарства, которое должно было в течение часа вызвать у него смертельный сердечный приступ. Нынче у докторов в распоряжении есть обширная фармакологическая палитра, а, как говаривал Гиппократ, «в капле лекарство – в чашке яд», то есть все зависит от дозы. После инъекции Тараканов поднялся в квартиру, там его встретила Оля, завязался скандал, и отец отъехал в мир иной. Вышло удачно, ни у кого не зародилось никаких сомнений. Олег Ефремович был не юн, не следил за здоровьем, чему здесь удивляться?
Следующей помехой нашему счастью стал Сергей. Оля попросила у мужа развод, но Харитонов уперся и начал качать права. Он потребовал себе квартиру и весь запас сокровищ, заявил: «Думала, я не знаю о бриллиантах? Мне известно побольше твоего! Отдай драгоценности, иначе пойду к жене Мартынова и открою ей глаза».
Наверное, мы в чем-то проявили неосторожность, и мерзавец нас выследил.
Более того, Сергей стал делать странные намеки на то, что драгоценности никогда не принадлежали родителям Олега Ефремовича, камни украдены из какого-то хранилища. Мол, если мы не отдадим ему все, Сергей сообщит в милицию, и Ольгу посадят в тюрьму как укрывательницу краденого. Не хочется повторять весь бред, который он нес. Харитонов был подл и, на наше счастье, патологически жаден. Он охотно принял предложение встретиться со мной и обсудить детали развода, а я пообещал ему все: сокровища, квартиру, мебель. Идиот расслабился и даже не заметил укола, которым я наградил его, похлопав перед расставанием по плечу.
Судьба была на нашей стороне. Шантажист не добрался до квартиры, ему стало плохо по дороге, Харитонов потерял управление машиной и врезался то ли в столб, то ли в бетонный отбойник. Милиция сочла аварию банальным ДТП, следствия не проводила. Олюшка стала вдовой, мы еще больше сблизились, я должен был осторожно готовить почву для разрыва с Галиной.
Спустя месяц после гибели Харитонова наши общие друзья Анна и Павел Марковы оформили развод, и Галя неожиданно мне сказала:
– Аня дура. Не следовало ей отпускать Пашу.
– Каким образом можно удержать мужчину, если он хочет развестись? – спросил я.
И тут Галя разразилась пламенной речью.
– Паша ведь ушел к другой бабе! Я, например, способна убить любовницу своего мужа. Никогда бы на месте Анны не дала Павлу развода. Наняла бы адвокатов, осталась голой, но чужое счастье порушила бы! Процесс можно затянуть на годы – лечь в клинику, предоставить справки о смертельной болезни…
Чем дольше кричала жена, тем яснее мне становилось, как она себя поведет, узнав о моем желании с ней развестись. А Олюшке грозила опасность от рук ревнивицы. Требовалось нейтрализовать Галину.
Одновременно случилась еще одна незадача. Мы с Олей не хотели жить в России, в мечтах видели себя в доме на берегу теплого моря, в окружении детей. Олиного богатства и накопленных мною средств легко хватит на безбедную жизнь даже для наших внуков. У меня был загранпаспорт, а вот Олюшка никогда не бывала за рубежом. Солнышко собрала документы и отнесла их в ОВИР. Через некоторое время ей пришел отказ – обнаружилась какая-то путаница в документах. Олег Ефремович прибыл в Москву из другого города много лет назад, Олюшке на тот момент исполнилось то ли два, то ли три года, она плохо помнила подробности. А сотрудники ОВИРа начали изучать данные и обнаружили, что сам Тараканов, его жена, сбежавшая из семьи много лет назад Светлана Петровна Иванова, и их дочь погибли во время пожара в городе Насети в девяностых годах прошлого века. Полный бред! Но сотрудница ОВИРа заявила Ольге: