Горячее лето 42-го
Шрифт:
Чем же мне заняться, пока их нет? Я присел на бревно, лежащее у почти потухшего костра, и призадумался над всем, что с нами произошло в эту странную ночь...
Ребята уехали, я остался. Сидел возле еле тлевших углей на бревне и думал:
" - Сумасшедшая какая-то ночь. Вот, бывает же так - вроде еще ничего не произошло, а чувство такое, что должно что-то случиться, вроде предчувствие какое или интуиция, (называйте, как хотите). Или уже случилось? Гроза эта, взрывы непонятные, дядька раненый. Аким - имя старинное, сейчас так уже не называют родители детей своих, по крайней мере, это первый Аким, которого я видел за всю свою недолгую биографию. Да ладно, чего голову забивать- то, в конце концов, завтра
Так-то, вещь в хозяйстве нужная, мало ли, чего в жизни приключиться может, а с другой стороны - УК РФ, с которым не поспоришь и который, хочешь-не хочешь, нужно чтить и уважать, иначе себе дороже выйдет. Хотя, сказать по чести, кто его нынче уважает? Да еще Аким этот, очухается, и станет с претензиями приставать. Хотя кто он нам? Сват? Брат? В принципе - никто. Он нас не знает, мы его не видели, и все дела. Так что карабинчик, мы, наверное, оставим себе, пока, а там будем посмотреть, как говорится.
Ружьишко хоть и раритетное, но выглядит почти как новое, только вот в песке. Кстати, надо бы карабин почистить и смазать. " - Оружие, однако, уход любит, и если содержать его в порядке и чистоте, то в трудную минуту оно тебя не подведёт, а может даже и очень выручит," - как любил повторять мой армейский старшина-афганец, прапорщик Абросимов. Он, из "калаша", белку в глаз бил, я лично имел возможность, лицезреть, сей "фокус-покус". Впечатляет, однако.
Итак, тряпки есть, шомпол знаем, как вынимается, хоть от песка карабин протру, пока всё равно делать нечего. Повыщёлкивал затвором патроны из магазина, положил в карман куртки. Там же еще, на ремне, подсумок был. Гимнастёрку с ремнем мы сняли, в палатке все лежит. Или два? Сейчас посмотрим, как у нас дело с боеприпасами обстоит. В двух подсумках оказалось четыре обоймы, по пять патронов в каждой и ещё те, что были в магазине. Итого - двадцать пять штук. Не густо, конечно, но что поделаешь, всё-таки, это больше чем ничего. Кстати, там, в гимнастерке документы должны лежать.
Полюбопытствовать что-ли? Ладно, займемся этим чуть погодя, после чистки оружия.
Спустя полчаса...
Подкинул сухих веток в костер, подул на тлеющие угли и сначала пошел дым, а затем, потрескивая, вспыхнули разгораясь, весёлые язычки пламени. Прошло полчаса, как уехали мои мотоциклисты. От нечего делать, протёр чистыми тряпками карабин и патроны, зарядил оружие, а остальные боеприпасы разложил по подсумкам. Похлебал остывшей, наваристой ухи из сома и теперь снова присел на бревно у костра.
Курил и думал: " - А ведь там, в гимнастёрке Акима, если он и вправду тот, за кого себя выдаёт, должны, по его словам, находиться письма и документы. Вот сейчас и посмотрим, что это за Аким".
Швырнув окурок в костер, я вытащил из палатки окровавленную солдатскую рубаху и порывшись в карманах, достал небольшую пачку бумаг. Снова присев у огня, я внимательно осмотрел найденное. И то, что я увидел, повергло меня в шок. Ничего, оказывается, не закончилось. Всё только начинается...
И как подтверждение моих "весёлых" мыслей, за лесом, на высоком донском берегу, где-то в том направлении, куда уехали ребята, послышался несусветный шум. Хотя шум, это мягко сказано. Я отчетливо услышал пулеметную дробь, и не менее четко увидел, что часть трассирующих пуль пролетали над лесом на нашем берегу и терялись в реке, или пропадали в лесных зарослях противоположного берега Дона. Почти в тот же миг, в небо, в той стороне, откуда раздались выстрелы, взлетели, одна за другой, несколько осветительных ракет.
" - Вот это шум до небес! Господи, спаси и сохрани моих друзей, ведь они даже не подозревают, пока, во что мы вляпались!", - слова этой просьбы-молитвы непроизвольно пронеслись у меня в голове. Дальше, все пошло еще интересней - с противоположного берега Дона, в ответ на выстрелы с нашей стороны, тоже раздались пулеметные очереди. Глухо так: - тах, - тах, - тах! И ещё раз, и ещё. Перестрелка с берега на берег длилась минуты две-три и так же неожиданно закончилась, как и началась. Лишь на моем берегу, время от времени, продолжали взлетать в ночное небо ракеты. С тревогой вслушиваюсь в окружающую темноту и, наконец, с облегчением слышу приближающийся треск мотоцикла.
" - Назад возвращаются! Слава тебе Господи!"
Действительно, не прошло и десяти минут, как на поляну выскочил "Ижак". Колян заглушил двигатель, и они с Виктором подскочили ко мне. Дико вылупив глаза, отчаянно жестикулируя и перебивая, друг друга, заголосили:
– Нет, ну ты видал?! Что за ерунда?! Это же война какая-то! Самая настоящая война! По нам стреляли из пулемёта! Нет, ну ты видел? Трассерами хреначили! Вообще, писец какой-то! Колян! Ты слышал, как нам орали по-немецки - "Хальт! Аларм!", дальше я не понял, они сразу палить стали. Спасибо ты развернулся почти на месте, мы с товарищем, который в люльке лежал, чуть не вылетели! Нет, это что ж такое здесь творится?
– Погодите, не тарахтите!
– решил я остудить градус их нервного напряжения, хотя по товарищам было видно, что опасность была, более чем реальной, и они несказанно рады, что сумели чудом её избежать.
– Может это кино снимают? Про войну, вроде "Они сражались за Родину", ведь его же где-то в этих местах снимали, по-моему, под Клетской. Может немцы ваши - это массовка и у них сегодня ночная съёмка по сценарию? Ну, или что-то в этом роде. Или у "вояк" учения начались и они с вечера в этот район подтянулись, поэтому мы и не видели ничего, когда ехали сюда?
Я выдавал версию за версией. Основную и главную - решил оставить "на закуску".
– Так что зря вы тут панику поднимаете, патроны, похоже, были холостые, ну там и пиротехника всякая. Наверное.
– Какая, нафиг, пиротехника! Какие холостые! Мы все в армии служили, на стрельбище ходили, причем некоторые и днём и ночью, и холостые выстрелы от боевых, как-нибудь уж, отличить сумеем!
– Витек прямо пыхтел от негодования.
– Я тебе серьезно говорю - пули над нами свистели
самые настоящие. И ни какая это не массовка, а натуральные фашисты! Блин, да они нас чуть не ухлопали! Спасибо Колян вовремя среагировал, иначе они бы из нас решето сделали! Он свет выключил и обратно, не знаю как, в потёмках помчался.
– Ты трассеры видел?
– горячился Николай, - Какие же это, на хрен холостые? Сам подумай. Нет, чудом мы ушли от них. Ну, это ладно, что делать-то теперь? Насколько мне известно, другой дороги отсюда нет.
– Я вот думаю, ребята, нам вообще, ОТСЮДА, дороги нет, - решил я наконец добавить ложку дёгтя в "историю о счастливом избавлении от погибели". Ведь они, наверняка уже решили, что все позади и опасность уже миновала.
– Это ты о чем?
– тихо спросил Виктор.
– Да всё о том же. Уж не знаю как, даже не спрашивайте, но попали мы, ребята, на самую настоящую войну. На ту, которую по истории в школе плохо учили, на Великую Отечественную. И год сейчас не 1996-й, а скорее всего - 1942-й, месяц, - июль, судя по тому, что товарищ сержант нам поведал в бреду. Значит, действительно, немцы захватили Распопинскую и теперь, по берегу Дона в оборону становятся. Наши, стало быть, на той стороне, откуда Свистунов приплыл, может на этой стороне тоже наши есть, но мало. Или те, кто отойти не успели, или Красная Армия где-то здесь плацдарм держит.