Горячее лето 42-го
Шрифт:
– Эх ты, а еще друг, называется!
Затем, без подготовки прямо в лоб, как говорится:
– Товарищ Хлебников! Ведь ты же комсомолец, а ведешь себя, как несознательный элемент! Вместо того, что бы всеми силами крепить и умножать, понимаешь, оборону страны Советов, вместо помощи товарищам, в трудную минуту, товарищ Хлебников у нас, предпочитает в сторонке посидеть!
– что-то понесло меня, пора сбавлять обороты.
– Товарищ сержант, - вот, даже Шмакова проняло. Он, похоже, про мозоли свои на время забыл.
– Если надо, я готов, за тачанкой смотаться. Сейчас, только портянки перемотаю.
Смотрю, однако, и товарищ Хлебников имеет что-то нам сообщить:
– Ты это, чего завелся-то? Что я, не понимаю, что-ли? Раз надо - сбегаю. А то сразу - "элемент", "несознательный"! Ты же меня знаешь, Андрей! Меня за Советскую власть агитировать не надо. Я политику партии и правительства понимаю правильно и если нужно...
– Очень нужно, Витя!
– Ладно, сбегаю. Так бы сразу и сказал, а то на сознательность начал давить. Только, пусть сержант бумагу мне какую-нибудь выпишет, чтобы недоразумений лишних не возникало.
– Это можно, - Зиновьев, улыбнувшись, достал из кармана гимнастерки небольшой клочок бумаги и принялся писать "мандат" для товарища Хлебникова. - Вот, держи!
– Михаил протянул Витьке готовое послание.
– А на словах передай: все живы, двое легко ранены, шпион один, похоже серьезно. Тимофеев с отделением, преследуют еще двоих. Лучше тебе, конечно, к лейтенанту Александрову обратиться, он живо все организует. Ты же с ним встречался уже? Ну вот! Давай, Виктор, дуй галопом и помни - мы очень на тебя надеемся.
Витька буквально просиял, от этих последних слов, расправил плечи, поднес руку к пилотке и произнес:
– Все будет в порядке! Разрешите идти, товарищ сержант?
– Идите!
И товарищ Хлебников умчался, только мы его и видели. Михаил послал Шмакова на помощь "землекопам", несмотря на то, что смышленый малый и тут, пытался всеми способами открутиться от этого "пыльного дела". Мы уселись на примятой траве и я, наконец, решил задать Зиновьеву несколько вопросов.
Но получилось совсем наоборот - первым, вопросы начал задавать Михаил.
– Что это ты, на Виктора напустился?
– Да это я так, решил его подбодрить по-дружески. А если серьезно, то мы же тут, не у тещи на блинах и о личных обидах, стоит на время забыть, ради общего дела. "Хочу - не хочу", "пойду - не пойду", странно слышать такие речи, от своего же друга, тем более от комсомольца. Я так понимаю - надо, значит надо! В лепешку расшибись, но сделай! Я ведь его с детства знаю - ради друга, ничего не пожалеет, такой он человек. Но, с дисциплиной у нас, иногда сложности возникают.
– Это точно, - согласился Михаил, - парень он хороший, да и вы, с братом ребята неплохие. Выучки вам армейской не хватает, с дисциплиной опять же не все ладно, но это дело наживное, как говорится. Опыт приходит со временем. Главное - дух у вас боевой, а остальное приложится. Вы себя хорошо показали, но хочу заметить, нам сегодня сильно повезло, что все живыми остались, хотя и не совсем здоровыми. То, что мы их обнаружили, это ведь дело случая, ведь могли же просто, пройти мимо и ничего не заметить. И не увидеть все то, что должно было остаться тайной этой поляны. А они, скрылись бы спокойно, и кто знает, сколько и каких бед эти враги, смогли бы натворить в нашем тылу.
– Да, эти "товарищи" наделали бы дел, - согласился я с Зиновьевым.
– Судя по тому, чем у них вещмешки набиты, шли они на серьезное дело. Знать бы, куда они взрывчатку тащили и что именно взорвать надумали. Как думаете, можно из пленных эту информацию вытрясти? От этих, что нам достались, мне кажется, ничего толкового мы не узнаем. Похоже, они сами не знают, куда направлялась их группа. А начальство сбежало. Вот с ними бы потолковать.
– Это точно, - ответил Михаил, - те двое, за которыми Тимофеев погнался, видимо идейно-упертые и даже если их возьмут живыми, ну или хотя бы ранеными, скорее всего, ничего полезного они не скажут. А уж эти-то, должны знать цель задания наверняка, так как скрылись, судя по всему, командир группы и его заместитель. Вот если только, документы или карты, какие у них обнаружатся, может и есть шанс узнать, что они задумали.
– А когда Тимофеев захватит этих двух шпионов, с нами-то потом, что будет?
– решил я узнать о нашей дальнейшей судьбе.
– Не знаю, - честно признался Зиновьев, - могут обратно по назначению отправить, к Журбину, в учебную роту. Там, как раз, молодое пополнение прибыло, одного с вами возраста ребята. А к нам, в разведку, пошли бы?
– Лично я, с превеликим удовольствием, думаю, и ребята не откажутся, от такого предложения. Только, кто нас спрашивать будет, чего мы хотим. Куда прикажут, туда и пойдем.
– Это верно. Посмотрим, может, что и придумаем.
Сержант задумался на мгновенье, затем сказал:
– От Тимофеева, они никуда не денутся, он их из-под земли достанет. Тем более, у него в отделении такие ребята есть - собаки не надо, любой след отыщут и выведут куда требуется. А уж насчет задержания, вообще молчу. Лишь бы немцы сами стреляться не надумали, шансов скрыться от Тимофеева у них мало. Что они - самоубийцы что-ли, вдвоем против девяти разведчиков, в открытый бой вступать. Если только, пакость, какую- нибудь не придумают. Хотя, с них станется. Волки, они, судя по всему, матерые и в случае чего, просто так сдаваться, не станут. Если поймут, что обложили их со всех сторон, биться будут до последнего. Я же говорю - эти двое настоящие диверсанты, ты сам видел. Подготовка у них - будь здоров! И по-русски шпарят, прямо как мы с тобой. Да и стреляют хорошо. Ведь они запросто могли нас укокошить. Повезло нам с тобой сегодня, Андрей, очень крупно повезло!
У меня в голове крутилась одна мысль, и все никак не давала покоя, собственно с нее, я и хотел начать разговор с сержантом, но он меня опередил. Теперь же, мне очень хотелось услышать ответ на свой вопрос:
– Товарищ сержант! Зачем же вы, из кустов-то вылезли, и стояли у них на виду, как будто в вещмешке у вас запасная голова имеется? Ладно, мы, дураки молодые, пороха не нюхавшие, у нас опыта никакого нет. Но от вас, товарищ сержант, я такого вообще не ожидал. Мне даже показалось, что когда этот лейтенант липовый, о своих полномочиях стал рассказывать, ну, что он пограничник и все такое, мне показалось, что вы ему даже поверили. Вот тут-то, он и выстрелил, когда у вас бдительность притупилась. Вы упали, а у меня мысль - " все, готов сержант, остался я один".