Горячее лето (Преображение России - 11)

Сергеев-Ценский Сергей Николаевич

Он пошел было, но жандарм как-то вприпрыжку догнал его снова.

– Бумажка о назначении командиром этого вашего полка при вас?

Полковник как будто ждал этого именно вопроса и бумажку достал из бокового кармана тужурки без промедления. Но он не дал ее жандарму, а только показал так, чтобы тот прочитал ее.

Тот прочитал, спросил, во сколько именно часов и с какого вокзала едет полковник, поспешно поднес к козырьку руку и еще поспешнее пошел снова в зал первого класса, освободив полковника Добрынина, назначенного командиром Усть-Медведицкого полка, от своей опеки.

IV

Лирический

город Киев сделался ближайшим тылом, - это неузнаваемо изменило весь его облик не только для природных киевлян, но и для тех, кто только бывал в нем наездами перед войной.

Если прежде в нем и совершались крупные торговые сделки, то больше всего касались они рафинада и сахарного песку, так как являлся он центром для обширнейших свекловичных плантаций и сахарных заводов не только своей губернии, но и всего юго-запада Европейской России. Теперь он был переполнен всевозможными военными складами, питающими фронт, учреждениями, госпиталями, и штатские люди на его улицах совершенно затеривались среди военных; теперь его гостиницы были битком набиты не только теми, кто приезжал сюда с фронта, но и "земгусарами", как назывались работающие в Союзе земств и городов Земгоре. Этих последних с беглого взгляда невозможно было и отличить от подлинных военных, так как одеты они были по-военному, разве что гораздо франтоватее фронтовиков.

Деятельность земгусаров была обширна: они снабжали фронт очень многим, существенно помогая этим интендантству; они устраивали госпитали и брали на себя их содержание; они собирали целые поезда подарков солдатам; снаряжали санитарные поезда, поезда-бани, питательные пункты для раненых, отправляемых в тыл, для пленных и прочее.

Разумеется, для такой разносторонней деятельности требовались люди с довольно широким размахом. Иные из земгусаров были и раньше дельцами, у других отрастали крылья дельцов по мере того, как к ним возрастало доверие и они получали возможность заключать договоры на крупные поставки.

Готовившийся при Иванове к дальней и ближней обороне, Киев ожил при Брусилове, а чуть только стало известно в нем об успехе Юго-западного фронта, о захвате Луцка, о том, что вся линия фронта передвинулась вперед на десятки верст, Киев сразу забыл и о трех поясах укреплений, заложенных Ивановым, и об устроенных им для отхода войск на восток мостах через Днепр.

В то же время наступление нескольких брусиловских армий, переход их от позиционной войны к маневренной заставляли напрячь все свои силы и ближайший тыл, поэтому еще шире, чем прежде, развернулся и Земгор: нельзя было отставать от так энергично шагавшего фронта.

В такой густой атмосфере преувеличенно-деловой энергии ничего удивительного не было для хозяина одного из небольших металлургических заводов юга, когда к нему в номер гостиницы в Киеве зашел барственно-сытый на вид и щегольски одетый земгусар с предложением, не примет ли он заказ на различные железные изделия, необходимые для земгоровского хозяйства, по такому-то списку.

Длинный список был положен земгусаром на стол перед заводчиком; тот углубился в его рассмотрение, а заказчик тем временем рассматривал заводчика, который был с виду человеком плохого здоровья, хотя и

одних лет с заказчиком - тридцати двух - тридцати трех; у него было острое большелобое лицо, лихорадочно горевшие глаза, тонкие бескровные губы, и он все время делал заметные усилия, чтобы воздержаться от кашля.

– Да... что же... можно все это выполнить, можно... Вопрос... вопрос тут только во времени...
– сказал наконец он, закашлялся, поднес платок ко рту, внимательно потом посмотрел в него, отведя его в сторону и вниз, и добавил устало: - Вот простудился как... совсем некстати... в летнее время.

– Летом простудились, летом и поправитесь, - с беспечным жестом пальцев около обращенной к заводчику, налитой, слегка загорелой щеки успокоил его земгусар, а после того счел нужным успокоить и насчет времени: - Время, пожалуй, потерпит.

– А как именно... потерпит?.. Военный заказ - дело серьезное...

Сухое, костлявое лицо заводчика стало при этом преувеличенно серьезным, и лоб над вздернутыми бровями пошел крупными морщинами.

– Да ведь заказ вы будете выполнять и сдавать по частям, а относительно сроков договоримся с вами особо, - солидно сказал земгусар и добавил небрежно: - Нынче встретил здесь "солиста его величества" тенора Фигнера.

– А-а, Фигнер...
– недоуменно протянул заводчик, кашлянул и осведомился: - Что же он тут - концерт, что ли, дает?

– Фигнер? Что вы, какие уж теперь от него концерты!
– слегка усмехнулся земгусар.
– Он теперь миллионами ворочает, - зачем ему зря глотку драть, когда притом же и с голоса спал?.. У него теперь свои угольные копи.

– Вот как! Копи?.. Где именно?

– На Кавказе, в Ткварчели... И соляные разработки, кроме того, - в Крыму...

– Вот как!.. В теплых краях, значит... в курортных... Практический человек оказался!

Чахоточный заводчик был искренне изумлен тем, что певец, известный тенор, оказался вдруг настолько практичным, а земгусар продолжал о том, что его слегка волновало:

– Говорил мне, что в ставке был, но как раз царя не застал, а могла бы состояться аудиенция... Она уже и была подготовлена заранее, да царю понадобилось уехать куда-то на смотр войск, а ждать его, сидеть в ставке, некогда ему было.

– Де-ло-вой человек!.. Куда же он спешил?.. Царь - на смотр, а он?..

– Да ведь он, кроме всего прочего, заведует складом имени императрицы Александры Федоровны, - что вы! Он уж полтора года переезжает с фронта на фронт, торгует своею солью, а что касается угля, то, говорит, взял подряд на два миллиона.

– На два миллиона?
– почтительно повторил заводчик.

– Дда-а, - но ведь это для начала только... Это дело для него новое, тут он еще не развернулся как следует... Я думаю, он к концу войны миллионах в тридцати будет, - уверенно сказал земгусар, а заводчик только покачал большелобой головой, вперил лихорадочные глаза свои в носки артистически сшитых сапог земгусара и пробормотал вполголоса:

– Вот тебе и "святое искусство"!

– Значит, вопрос о моем заказе, - значительно сказал тут же после вставки о Фигнере земгусар.
– Хотя он и не миллионный, но все-таки и не маленький, а?