Горячее селение Амбинанитело

Фидлер Аркадий

После продолжительного молчания подпоручик что-то придумал и резко, но внешне учтиво сказал:

— Предъявите, пожалуйста, ваш паспорт!

Подаю его. Он внимательно просматривает его, пытаясь найти малейшую неправильность для придирки.

— У меня есть еще один документ, — говорю.

И подаю удостоверение, которое мне выдал генерал-губернатор Мадагаскара Кайла. Вот его содержание:

«Прошу всех администраторов районов и шефов дистриктов благожелательно отнестись к польскому писателю г. Аркадию Фидлеру, путешествующему

по колонии с целью собрать материал для книжки о Мадагаскаре, и оказать ему всякую помощь.

Генерал-губернатор Кайла».

Генерал-губернатор выдал мне удостоверение как проявление формальной вежливости во время официального визита. Но подпоручик не знает этого и не знает, какие у меня связи в Тананариве. Он прочел удостоверение несколько раз и решил, что со мной лучше не связываться. Отдал мне паспорт и заявил официальным тоном:

— Хорошо. Благодарю. Вы пока свободны.

— А удостоверение генерал-губернатора? — спрашиваю, подняв кверху брови.

Офицер читает еще раз. Безусловно, ему хочется оставить удостоверение у себя. Я делаю вызывающее, суровое лицо и готов к решительной борьбе.

Подпоручик сдался. Поколебавшись, отдал удостоверение.

Уходя, я заметил, как лицо Рамасо на мгновение осветилось радостью.

СМЕРТЬ МАНАХИЦАРЫ

Мужчины Амбинанитело, согнанные во двор старосты, все еще ждут чего-то, сидя либо лежа на земле. Многие спрятались в тени кокосовых пальм, но для всех не хватило места, и остальные страдают на солнцепеке.

В деревне время от времени раздаются окрики солдат, перетряхивающих хижины.

К моему столу неслышно подошла Веломоди и, нежно тронув меня, шепчет:

— Вазаха! Червяк!

В ее голосе, хотя и приглушенном, слышится возбуждение.

— Что с тобой? — спрашиваю, встревоженный.

— Червяк появился! — отвечает девушка.

Рядом стоит ее братишка Бецихахина, мой старательный охотник за цурами и другими привлекательными созданиями; нашествие солдат застало его в моей хижине. Раздраженный неокладным объяснением сестры, мальчик слегка ее отталкивает и говорит:

— Бабочка появилась! Из той большой куколки, помнишь! Пойдем покажу тебе.

Идем на солнечную сторону веранды, где две недели назад мы прикрепили веточку с громадным коконом; мальчик нашел его на опушке леса. И вот из кокона вылупилась бабочка. Крыльев еще нет, пока только какие-то некрасивые култышки, но зато мощное туловище. Пройдет час-два, и вырастут крылья; какие они будут?

Трое сердец забились сильнее. На время тайна природы отвлекла нас от мирских горестей этого дня. Но, увы, только на время.

Люди во дворе чем-то сильно взволнованы, послышался шепот беспокойства.

— Манахицара! — слышу со всех сторон, точно бьют в набат. — Манахицара!

— Что там такое? Что с ними? — спрашиваю Веломоди.

— Что-то нехорошее, — отвечает она, как всегда

с трудом подбирая слова.

— Манахицара… Манахицара остался в деревне.

— Он не пришел сюда с другими мужчинами?

— Нет. Это плохо.

Ох, плохо, плохо… Что ты наделал, Манахицара, дорогой друг! Разве ты не хотел жить, ты — скромный сочинитель легенд, сокровищница неисчерпаемых рассказов, певец мифических бабакутов?

Манахицара знал сотни всевозможных историй и умел, как никто другой, красиво рассказывать их. В любую минуту он готов был одарить каждого своими неисчерпаемыми познаниями. Сколько раз просил меня послушать его и записать. Сознавая ценность этих умных сказаний, я записывал только некоторые, остальное откладывал, зная, что пока я в Амбинанитело, Манахицара всегда охотно поможет. Я ошибся. Сокровища милого безумца погибли навсегда.

Сорок лет жил Манахицара среди мирных рисовых полей, боялся духов, увлекался своими легендами. Уважал власть, избегал опасностей, не искал приключений, не был заносчивым.

У него был двадцатилетний сын. Он работал в Анталахе, бежал вместе с другими из тюрьмы и оказался в Амбинанитело. Появление сына вывело Манахицару из равновесия, нарушило весь распорядок жизни. Никто из соседей не мог понять, почему он не послушал разумного совета учителя Рамасо и не отправил сына вместе со всеми беглецами в лес; Манахицара укрыл его в роще за своей хижиной. Он также нарушил беспрекословный приказ офицера и не явился со всеми мужчинами во двор старосты и остался в своей хижине.

Вдруг в селении грянули винтовочные выстрелы. Все во дворе и в хижинах с ужасом повскакали с мест. Из дома старосты выбежал подпоручик. Выстрелы все еще гремят, иногда одиночные, иногда по два и даже по три сразу — враждебные, смертоносные голоса, направленные против кого-то из жителей деревни. Но против кого?

— Что творится? — дрожат во дворе мальгаши с застывшими душами и свинцовыми лицами. — Что творится?

— Капрал Али! — резкий крик офицера пронзает воздух.

Но капрала Али нет поблизости.

К подпоручику подбегает солдат из караула и докладывает, что капрал Али в деревне.

Али там, откуда раздаются выстрелы.

Так что же случилось? Несколько минут назад солдаты обнаружили в хижине упорствующего Манахицару и разыскали ненадежно спрятанного сына, который пытался бежать сквозь заросли бананов.

— Огонь! Стрелять! — закричал капрал Али, находившийся рядом.

Несмотря на стрельбу сенегальцев, сын Манахицары продолжал бежать, солдаты за ним.

Тогда Манахицара выскочил из хижины на помощь сыну. Широко расставил руки, стараясь преградить преследователям дорогу. Ближе всех был Али. Не задумываясь, он выстрелил из револьвера. Смертельно раненный в голову, мальгаш с тихим стоном опустился на землю. А сын все мчался сквозь рощи и сады к лесу. Солдаты неслись за ним и стреляли. Не попали.