Горячие камни
Шрифт:
Мама молча стала помогать отчиму подняться на ноги, и когда это удалось, повела его в спальню. Полина же, стиснув зубы, вновь закрыла дверь. Присела на край своей кровати.
С каким удовольствием она бы отказалась от созерцания подобных сцен! Господи, ну почему не бывает обычной нормальной жизни! Почему всегда должно происходить что-нибудь отвратительное – с тобой, твоими близкими, или просто где-то рядом? Неужели исключительно для того, чтобы человек помнил о своем бессилии?
Она вытащила из-под стола небольшую коробку. Пожелтевший картон хранил аккуратно сложенные аудиокассеты. В основном старые:
Первое ей быстро надоело, а второе она считала, за несколькими исключениями, слишком откровенной чушью.
На старых импортных кассетах хранилось то, что отец особенно любил слушать, и Полина не решалась их перезаписывать. Некоторые вещи нравились и ей – к примеру, Высоцкий, или Тальков. Другие, вроде Pink Floyd, или The Doors, вызывали у девушки чувство глубокой и почти мистической тоски. После нескольких попыток она просто сложила их на самое дно и больше никогда не трогала.
Сейчас ее рука практически на ощупь нашла нужное. Одна из стареньких советских МК, в изрядно потрепанном футляре. Старая обложка коробочки куда-то потерялась, а на вложенном вместо нее кусочке клетчатой бумаги стояло краткое: "Кино '88".
Магнитофон "Весна" – тех же времен, что и кассеты, – сперва угрожающе зашипел, однако при первых же звуках музыки прекратил безобразничать. Качество, правда, все равно оставляло желать лучшего, но могло быть и хуже.
"Могло вообще ничего не быть", – подумала Полина, вспомнив, как однажды едва не силой отобрала у отчима этот самый магнитофон. Возможно, отчим просто хотел послушать музыку, но девушка ничуть не сомневалась, что даже это безобидное намерение не спасло бы магнитофон от участи некоторых других предметов в доме. Взятые "во временное пользование", они исчезали навсегда.
Ровный ритм заглушил звуки, доносившиеся из другой комнаты, и это Полину вполне устраивало.
Почему мама не скажет этому разгильдяю, чтобы он убирался прочь? Зачем терпит его выходки? В конце концов, он не единственный мужчина в городе, и непьющих здесь тоже хватает. Она, Полина, отнюдь не против того, чтобы мама повторно выходила замуж… отца все равно не вернешь. Но, выбрав однажды из всех вариантов самый худший, та продолжает упорствовать в своем выборе. Делая вид, что никакого выбора нет.
Неужели так трудно сказать однажды "нет"? Сказать, не играя, а от чистого сердца, предварительно взвесив все "за" и "против"? Полина была уверена, что сделай мама так – и "дядя Миша" послушался бы. Несмотря на свое превосходство в силе, несмотря на пьяный угар… он бы уступил. Как уступил ей, Полине, в краткой схватке за магнитофон.
Разные вещи, конечно, но…
Погибший около десяти лет назад в автокатастрофе Виктор Цой пел:
Сигареты в руках, чай на столе -
Так замыкается круг,
И
– Почему страшно? – вслух спросила Полина, неожиданно для самой себя вслушиваясь в слова давно знакомой и привычной песни. – Почему?
Она подошла к распахнутому окну.
Солнце уже почти скрылось за горизонтом: из своей комнаты Полина не могла его видеть, только наступление сумерек и без того становилось все более отчетливым. Верхушки тополей еще краснели в предзакатных лучах, однако четкая граница тени неотвратимо вытесняла эту красноту прочь, к небу. Радуясь этому, комары начали собираться в стайки. Их жужжание казалось чуть ли не единственным звуком, наполняющим воздух.
Мысли девушки вернулись к произошедшему в лесу, и она снова ощутила, как на затылке шевелятся волосы. Было или не было, событие в любом случае не предвещало ничего хорошего. Если у нее случаются галлюцинации, то может ли она доверять тому, что видит?
Может ли вообще человек доверять тому, что он видит?
Полина высунулась в окно почти по пояс, глядя вниз, и вдруг пришла к выводу, что боится. Даже здесь, дома, в своей личной комнате, она чувствует страх перед тем, что снаружи. Сгущающаяся темнота, безмолвие, пронзительное жужжание комаров – все это словно приобрело какой-то зловещий оттенок, и даже последние лучи солнца на верхушках тополей скорее подчеркивали, чем отрицали застывшее в ожидании… что? Опасность? Красный цвет всегда символизирует опасность…
Город стреляет в ночь дробью огней,
Но ночь сильней,
Ее власть велика… –
пел тем временем Цой.
"Прекрати!" – сказала Полина самой себе. С такими мыслями можно открывать общество содействия духам по запугиванию населения. Разве нельзя размышлять о чем-нибудь более приятном?..
Прикрыв окно, она вернулась к кровати. Затем подумала, встала и закрыла створки полностью. Чтобы комары не налетели… и просто на всякий случай.
***
Сон был тревожным. Она то убегала, то пыталась перейти через дорогу, но постоянно что-нибудь случалось. На дороге она падала и с удивительной четкостью видела наползающее брюхо огромного грузовика, который не мог остановиться. Понимая, что ее сейчас задавят, девушка пыталась отползти в сторону, однако ужас не давал ей сдвинуться с места. Во время погони она изо всех сил пыталась бежать быстрее, но преследователей, казалось, это лишь подбадривало. Каждый ее рывок не увеличивал, а уменьшал расстояние до них.
Два этих эпизода чередовались, и участвуя в одном, она ничего не помнила о другом.
Проснувшись в холодном поту, Полина с облегчением осознала себя живой. Кошмар остался там, за невидимой, но прочной гранью – и слава Богу! Бывают сны, после которых полнее ощущаешь собственное благополучие.
Она перевернулась на спину, отталкивая прочь одеяло.
На дворе стояла ночь. Что-то внутри Полины подсказывало: уже почти утро, – но звезды продолжали сиять с черного небосклона, отбрасывая любые намеки на близкий рассвет. Впрочем, чувству времени Полина редко доверяла полностью.