Горячие ветры
Шрифт:
– Доложите мне, как вам удается наладить контакт с собаками всего за несколько дней! Это ваши собаки? Из владимирских лагерей?
– Никак нет, товарищ спрашивающий! Простите, не знаю вашего имени и отчества и воинского звания.
Неизвестный усмехнулся:
– Продолжайте доклад!
– Да вообще-то я с собаками себя сызмальства помню! И даже буйных приручал лет с четырёх. Видно, способности у меня есть к собакам. А потом, нет такого пса, если его покормить, погладить, да за ухом почесать, чтобы тебя потом укусить пытался. А если ему потом
Договорить он не успел, потому что невесть откуда появился фашистский бронетранспортёр и стал носиться вдоль перелеска, время от времени постреливая.
Петр подозвал к себе едва слышным свистом пса Безродного, быстро надел на него амуницию, что-то шепнул, поцеловал собачью морду и легонько шлёпнул правой рукой по спине. Собака очень аккуратно выползла из окопа, сделала несколько прыжков и исчезла из виду, слившись с осенней землёй. Сучка Лялька, которая была подругой Безродного, начала было подвывать, но Пётр сказал ей какое-то слово, и она тут же замолчала.
Все внимательно вглядывались вперёд. Ощущая свою безнаказанность, немецкий бронетранспортёр остановился и начал хищно поводить дулом пулемёта из стороны в сторону. Это продолжалось минут десять. Командир в кожанке не выдержал тягостного молчания и спросил:
– И когда же это произойдёт?
Ответом ему был взрыв бронетранспортёра.
Лицо Петра напряглось, на глазах выступили слёзы – он переживал за ставшую родной собаку.
Оба командира покачали в удивлении головами, а командир батальона в полуприсяде подошёл к Петру и сказал:
– Десять вражеских машин за четыре дня! Ну ты герой!
Неизвестный в кожанке скомандовал:
– Командир батальона! Обеспечьте прикрытие из пяти солдат. Вон там, в перелеске, за большой копной стоит наш автомобиль. Мы туда должны вернуться.
И приказал Петру:
– Следуйте с нами.
За время службы Пётр привык беспрекословно подчиняться, но в этот раз попросил:
– Разрешите попрощаться с бойцами, товарищем старшим политруком и с командиром батальона? Я понял, что вы меня насовсем забираете.
Командир в кожаной куртке одобрительно похлопал Петра по спине:
– Соображаешь, однако! Если мы при помощи твоего метода с фашистами воевать будем, то победим быстрее, а твои товарищи домой в семьи вернутся. Живыми и здоровыми.
Пётр каждого обнял и пожал руки. Когда очередь дошла до политрука, тот сказал ему:
– За первый бой я тебя к медали «За отвагу» представил, а за второй – к ордену Боевого Красного Знамени. Командир батальона подтвердил, что наградной лист передали по назначению.
Но оба незнакомых офицера уже торопили Петра, поглядывая на часы:
– Меньше чем через десять минут «рама» прилетит, а потом бомбардировщики появятся. У нас радисты сообщения перехватывают.
Через десять минут все произошло так, как предсказывали оба незнакомых командира – появилась «рама». Бойцы только-только сопроводили троих к ожидающему их
«Рама» засекла одного из бойцов, который полз со снайперской винтовкой, потому что солнечный луч отразился в окуляре прицела. «Рама» пошла на вираж, чтобы получше рассмотреть, что это такое. Солдаты начали стрелять из автоматов вверх и подбили немецкий самолет на выходе из пике.
Тут же все заторопились обратно в окоп. Взрывной волной их отбросило на землю, а самолёт загорелся. Немецкий лётчик так и погиб в самолёте.
Через два часа Петра доставили в один из маленьких подмосковных городков. Приказали привести себя в порядок и быть готовым к докладу.
Он сидел в маленькой комнатке и дивился произошедшей в его судьбе перемене.
Тот самый офицер в кожаной куртке пригласил его следовать за ним.
Вошли в кабинет. Навстречу из-за стола вышел красивый с усталым лицом высокий генерал-лейтенант, который оказался ростом почти вровень в Петром. Он доброжелательно улыбнулся и протянул руку:
– Командующий фронтом Константин Рокоссовский!
Петр ответил и осторожно пожал командующему руку. Рукопожатие у командующего оказалось очень сильным.
Командующий предложил присесть рядом. Пётр осторожно присел на стул, потому что уже почти три месяца на стульях не сидел. Командующий понял это и благожелательно улыбнулся:
– Докладывайте о своих подвигах! У вас есть две минуты.
Пётр коротко доложил и попытался встать. Рокоссовский удержал его за плечо:
– А вот того не надо! Когда нужно будет, я сам прикажу. А ваше старание я вижу и ценю.
Он посмотрел на незнакомого офицера:
– К награде представили?
– Да, товарищ командующий. Сразу к двум. За первый бой к медали «За отвагу», за второй – к ордену Боевого Красного Знамени.
Рокоссовский задумался, потом встал, прошелся по кабинету, открыл сейф и достал две коробочки. Сам открыл их и прикрепил к гимнастерке Петра сначала медаль «За отвагу», а потом орден Боевого Красного Знамени. Орден был на винте.
Солдат взволнованно произнес:
– Служу Красной Армии и товарищу Сталину!
Константин Константинович Рокоссовский крепко обнял награждённого бойца, а затем сказал незнакомому командиру:
– К вечеру доставить в Москву, в Сокольники. Поставить на довольствие и определить к дрессуре собак для боевого использования.
– Вы молодец! За три-четыре дня делаете то, на что другим нужны месяцы и месяцы. Я тут ещё несколько строк черкну командиру питомника, чтобы он вас ещё и инструктором сделал – старшим над другими бойцами-кинологами. Вы – собачник от Бога.
…Немцы наступали и наступали на Москву. Жители и Красная Армии обороняли родную столицу. Пётр к началу контрнаступления 4 декабря 1941 года подготовил двадцать шесть собак. И ни одна из них не вернулась обратно в питомник. Единственное, что утешало его, так это донесения с разных мест Подмосковья. Все собаки выполнили боевые задания.