Горячий декабрь
Шрифт:
– Хм, вся мебель сделана в Орегоне, – продолжил он, показывая на отделанный деревом диван, простой обеденный стол и кресло-качалку из тростника. – На улице джакузи.
– О, Боже.
– Тебе нравятся джакузи? – поинтересовался он, тут же представляя себе приятный образ, где они вдвоем в джакузи и без одежды.
– Нет.
– Дай угадаю, ты еще ненавидишь щенков, котят и шоколад.
– Да.
– Лгунья, – сказал он. Она кивнула, и больше ничего. Никакого флирта, дразнилок, подмигиваний.
– Ладно, камин в гостиной. Хочешь
– Давай, – сказала она. – Я ведь за этим сюда пришла.
К счастью, она стояла сзади и не видела, как он поморщился, когда она произнесла это. Все его надежды зашипели, как испорченный фейерверк. Почему он вообще решил, что сможет все исправить, просто пригласив ее домой, оставшись с ней наедине, обсудив все? Искра уже все решила. Если бы он был гладиатором, а она римской императрицей, она бы смотрела на его побитое, раненое и покрытое синяками тело на ринге и выражала бы ему свое недовольство.
Он повел ее через гостиную в простую общую комнату – дубовые шкафы, сосновый кофейный столик и каменно-железный полуразвалившийся камин.
Ян указал на слабое место в старом камине.
– Видишь, некоторые решетки сломаны, и на них ржавчина. – Он схватил декоративную каминную решетку и сильно потряс ее, чтобы она увидела, как сильно та разрушена. – Что думаешь?
Сначала Искра ничего не сказала. Она опустилась на деревянный пол и пробежала пальцами по орнаменту.
– Ян... – выдохнула она. – Красота какая.
Он снова улыбнулся, снова как идиот, но на этот раз не стал пилить себя за это.
– Это плющ, – поделился он. – Это все железный плющ. Я подумал, тебе понравится. Похоже на то, чем ты занимаешься.
– Да. – Ее глаза загорелись счастьем и удивлением, пока она трогала решетку. – Это сделал настоящий мастер. Или мастерица. Это настоящее искусство.
– Это и подкупило меня в доме.
– Меня бы тоже подкупило, – призналась она. – Потрясающе.
– О, Боже, я слышу, как Искра Реддинг говорит «потрясающе»? Никогда не думал, что доживу до этого дня.
– Я не хипстер, – сказала она. – Я художник с высокими стандартами. Разница есть. Хипстеры притворяются, что чем-то не впечатлены. Я же не притворяюсь, если мне что-то не нравится. Но это... это просто супер. Ты молодец. Глаз у тебя наметан лучше, чем я ожидала.
– На красоту у меня наметан глаз, – согласился он. Она взглянула на него и ничего не сказала. Но он был готов поклясться, что увидел улыбку в уголках ее губ, пока та снова не исчезла.
– Я все починю, – пообещала она. – Художник может это исправить, но не каждый сварщик. Это деликатная работа.
– Искра на работе, – заметил он. – Спасибо.
– Снова Искра? Не Вероника? – спросила она.
– Ты хочешь, чтобы я называл тебя Вероникой?
– Нет.
– Тогда я буду называть тебя Искрой. Почему, я не знаю. Я полагаю, ты ослепила кого-то в прошлом, и к тебе прицепилось это имя?
Она покачала головой, явно не одобряя его незнание.
–
– «Танец-искра»? Фильм о танцах?
– Да, «Танец-искра» – это танцевальное кино.
– Нет, не видел? А что?
– Главная героиня – девушка, которая работает сварщицей днем, а по ночам танцует эротанцы. Когда я начала заниматься сваркой в колледже, один из друзей прозвал меня «Танцем-искрой». Но я не танцую, поэтому имя сократилось до Искры. С тех пор я Искра.
– Мне взять фильм напрокат? – Они разговаривали. Это был заметный прогресс. Это давало ему надежду.
– Если тебе нравится смотреть, как танцуют сексуальные девушки, то можешь. И на сварку.
– Мне больше нравится сварка, чем танцы. Я чувствую, что что-то упустил, – сказал он, садясь рядом с ней и наблюдая, как она проверяет, что именно нужно починить. – Но этот фильм вышел до того, как я родился, думаю.
– И до того, как я. Но моя мама показала мне все свои любимые фильмы, когда я была ребенком.
– У тебя есть мама?
– А ты думал, нет? – спросила она.
– Ничего личного, я просто решил, что тебя выковали в пламени Мордора.
Она тихо засмеялась. Да... это был смех. Десять очков Эшеру.
– Нет, у меня есть мама. Классная мама. У всех есть мама.
– У меня нет.
– Тебя выковали в пламени Мордора?
– У меня была мама, – объяснил он. – Но она умерла, когда я был маленьким.
Искра посмотрела на него, и он отвернулся.
– Прости. Я не знала. Я – негодяйка.
– Нет, ты не такая. Ты не могла знать. Ее сбил пьяный водитель.
– О, Боже, это ужасно. Я думала, твои родители в разводе. Я не знала, что твою маму убили.
– Они уже жили отдельно, когда произошел инцидент. Папа всегда переживал из-за этого. Они сбежали, когда она забеременела мной, и обе семьи стали враждовать. Ее семья ненавидела его. Его семья ненавидела ее.
– Ромео и Джульетта.
– Вроде тогоа. Если бы Ромео был католиком, а Джульетта еврейкой.
– Ты – еврей?
– Мама была.
– Тогда ты тоже. Иудаизм идет по материнской линии, не по отцовской. Мазл тов, Ян.
Она погладила его по голове. Он бы предпочел поцелуй, но был рад и этому. По крайней мере, она до него дотронулась.
– Ты еврейка? – спросил он.
– Я нет, – ответила она. – Просто знаю это от друга.
– Твоего парня?
– Нет, парня-друга. Чувствуешь разницу? Внезапная тяга к багелю [1] ? Вдруг разозлился, что я шучу о том, что евреи любят багель?
1
выпечка, изначально характерная для еврейской кухни, ныне распространенная во многих странах, в форме тора из предварительно обваренного дрожжевого теста.