Горячий доктор

Грей Р. С.

Нет! Сама себя упрекаю. Это важно!

— Это все ещё в новинку. Мы все ещё можем так легко облажаться, — замечаю я, пока его рука движется ниже, между моих ног.

От удовольствия уголок его рта приподнимается.

— Возможно. Я слышал, что меня довольно-таки трудно вытерпеть. Ты, наверное, скоро устанешь от меня.

— Мэ... Мэтт!

Я имею в виду его имя в качестве выговора за то, что он не воспринял этот разговор достаточно серьёзно, но на полпути он превращается в стон, потому что палец

Мэтта находит правильное место между моими бёдрами, чуть выше того места, где он входит и выходит из меня.

— Что? — дразнит он, заломив бровь.

Мужчина заставляет меня продолжать это, пытаться придумать предложения, в которых есть существительное и глаголы, а все, что я могу сделать, это закрыть глаза и схватиться за его мускулистые плечи, пока его палец ускоряется, и мой оргазм приведёт к умопомрачительному, всепоглощающему крику, если ты не прикроешь мой рот в конце.

Его рот опускается на мой, когда я начинаю трястись. Снова и снова искры удовольствия проникают сквозь меня, и мой оргазм вызывает его, прямо со мной, Мэтт жёстко кончает и целует меня до боли.

За каждый стон, который мы подавляем, мы наносим его друг другу нашими руками, нашими ртами и его бёдрами, прижимая меня к кожаному дивану. Я потею и тяжело дышу, затем часто моргаю и возвращаюсь обратно в кабинет Мэтта.

На работе.

Посреди рабочего дня.

Я подавляю смех и поворачиваю голову, чтобы поцеловать его в щеку. Его лицо до сих пор спрятано у меня на шее, и глаза закрыты.

Он не хочет возвращаться в мир. Я думаю, что сломала его.

Я толкаю его в грудь, и он стонет.

— Ты душишь меня, — стону я.

Мэтт перекатывается в сторону и моргает, когда открывает глаза, но ни один из нас не встаёт. Его рука тянется к моему подбородку, и он тянет моё лицо к своему, чтобы его губы могли снова найти мои. Другая рука обвивает моё голое бедро. Желание загорается во мне, как воспламеняется спичка. Мэтт безумен. Я безумна. Можно ли влюбиться за несколько недель? Дней? Минут? Мне не с чем сравнивать, поэтому решаю, что лучший вариант спросить у Мэтта.

— Скоро ли ты будешь откровенен со мной о своих чувствах?

— Сейчас? — стонет он, покрывая мою шею поцелуями. Его рука гладит меня по внутренней стороне бедра. Мой живот сжимается от нетерпения, а глаза закрываются. Я немного раздвинула ноги.

— Это не идеальное время, знаю, но я уже начала, и половина дела этого вопроса уже поднята в первую очередь. — Я пробуждаю сверхчеловеческую силу воли и отталкиваю его, таким образом, моя шея остаётся голой и холодной, а его рука перемещается обратно на бедро. Вот так просто, второй раунд отодвигается на второй план. Боже, какая я идиотка.

Мэтт подпирает голову своей рукой и удивленно смотрит на меня, хотя я думала, он будет недоволен.

— Я весь во внимании,

но для ясности, в глубине души, я думаю о том, что сделаю с тобой после этого разговора.

Я дрожу от этой мысли.

— О боже. Ладно, я поспешу. Хорошо, итак, однажды ты был женат, верно?

— Да, однажды.

— Итак, значит, ты знаешь, что такое любовь?

Кончик его рта приподнимается, и могла бы я быть ещё глупее?! Все это совершено очевидно. Я должна сохранять спокойствие и запереть свои чувства, пока в далёком будущем не станет очевидно, что он меня тоже любит, и ТОЛЬКО ТОГДА должна быть честной о том, как сильно без ума от него.

— Нет, — говорю быстро, — я не привожу это слово, потому что собираюсь признаться... Я просто надеюсь на разъяснение.

— Хорошо, — отвечает Мэтт, и я рада, что он заинтригован, но, к сожалению, я не могу найти лучший способ объяснения. А потом меня посещает гениальная идея.

Я усмехаюсь.

— Хорошо, а как насчёт этого? Давай поиграем в доктора и пациента.

Я не упускаю мерцание озорства в его глазах.

— Ты завладела всем моим вниманием, — задумчиво говорит он.

Я смеюсь и прижимаю свою руку к его груди, чтобы держать его на расстоянии вытянутой руки, на случай, если его посетят дикие мысли.

— Нет! Оставайся сфокусирован! Я расскажу тебе о своих симптомах, а ты решишь, чувствую к тебе только вожделение, или, ты знаешь, возможно...

— Или ты влюблена? — заканчивает он за меня.

Моё лицо краснеет.

Мои брови сдвигаются вместе, пока я спрашиваю:

— Тебя это пугает?

Мэтт пристально смотрит на меня, но не отвечает, и я ненавижу, насколько неразличимы его черты лица. Он никогда не скрывает от меня своих чувств. Как правило.

— Это глупо, — говорю я и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на потолок.

— Расскажи мне о своих симптомах, — подстрекает он с дерзкой ухмылкой.

Закатываю глаза, но он целует меня в шею и трётся своим носом, как собака, молящая о ласке.

— Скажи мне.

— Ладно, ну, смотри... у меня сводит живот от волнения, когда ты входишь в операционную.

— Ммм, может быть оба варианта.

— Верно. — Киваю и продолжаю: — Эм, ты на самом деле меня заводишь.

Он смеётся.

— Оба.

— Я подумываю переехать с тобой в другую страну.

Он хмыкает.

— Я вижу будущее с тобой, не в смысле, давай завтра поженимся, но больше, как, вау, я действительно восхищаюсь тобой, уважаю тебя, как личность, и думаю, что ты будешь хорошим мужем и папой.

Мэтт отстраняется и хмурится, пристально изучая меня. Это не та реакция, на которую я рассчитывала — больше шариков и конфетти, возможно улыбка была бы приятной, но, по крайней мере, он не сталкивает меня с дивана и не сбегает.