Горячий доктор

Грей Р. С.

— О боже, — стонет она. — Я была настоящей сукой в конце. Я надеюсь, он не слишком плохо описал меня.

Я улыбаюсь.

— Ни за что. Он, на самом деле, во многом винит себя.

— Меня это не удивляет. — Виктория откидывается назад на стуле и откусывает кусочек шоколада. — Мы оба были молоды. Мы хотели разных вещей. — Ее взгляд перемещается, и она изучает меня, как будто обдумывает свои следующие слова. Затем торжественно продолжает: — Мэтт никогда не изменится. Работа всегда будет его любовницей, и тебе всегда придётся смотреть в другую сторону. Когда мы поженились, я пыталась себя чем-то занять. Я была волонтёром в библиотеке и

подрабатывала. Я не хотела быть придирчивой, когда он не приходил на ужин или пропускал мои звонки. И действительно какое-то время справлялась, но, в конце концов, просто не могла понять, в чем для него была прелесть. Я не могла понять, почему он отдаёт свое предпочтение не мне, а своей работе. — Она пожимает плечами. — Но тогда он работал на износ. Возможно, он сейчас другой.

Я думаю о его запасной подушке и одеялах в его кабинете и смеюсь.

— Он нет.

Ее рот сжимается от разочарования.

— На самом деле, я не пытаюсь убедить тебя уйти от него. Даже когда мы были женаты, Мэтт всегда казался мне немного недоступным, как я всегда любила его немного больше, чем он меня. Это сводило меня с ума. Пожалуй, я просто хочу быть уверена, что ты знаешь, во что ввязываешься.

Смотрю вниз на свои руки и позволяю ее словам накрыть меня. Она не сказала мне ничего, чего бы я не знала. Я почти ожидала, что она запустит тираду обо всех его особенностях, как делают бывшие жены, когда были отброшены в долгое прошлое, когда изжили себя. Ещё одна вещь: он никогда не опускает туалетное сиденье после того, как пошёл в ванную! И неужели чертовски сложно загрузить посуду в посудомоечную машину, вместо того чтобы оставлять её в раковине?

Это предупреждение о человеке, который предан своей работе — это та версия Мэтта, которая в первую очередь задела моё сердце.

— Это забавно, я до сих пор не думала об этом, но для него вполне логично влюбиться в кого-то вроде тебя. — Я опять смотрю на неё и замечаю, что она внимательно смотрит на меня. — Конечно, ты красива, но дело не только в этом. Ты выглядела настолько компетентной в операционной ранее. Я стояла в задней части смотровой и смотрела, как вы двое работаете вместе, как будто вы были одним человеком, а не двумя. — Затем она смеётся, о чем-то думая. — И бог знает, тебе не нужно беспокоиться о том, что вы вдвоём проводите мало времени вместе. Эта операция длилась вечность! Я устала просто наблюдать.

Я улыбаюсь, и только потом низкий голос у входа в здание зовет ее по имени. Она поворачивается и весело машет. Между тем моё сердце делает кульбит у меня в груди. Я наклоняюсь вперёд, чтобы одним глазом посмотреть через корпус кожаного кресла и увидеть, как Мэтт меняет направление от лифта и мчится к нам. У меня расширяются глаза. Моё сердце начинает колотиться. Должна ли я откинуться назад и сделать вид, что не вижу его? Рывком убежать?

С изяществом грузового поезда, врезающего прямо в меня, внимание Мэтта бросается на меня. Удивление на его лице исчезает. Его голубые глаза затуманены, и теперь, я клянусь, он делает ещё быстрее и длиннее шаги. Шар напряжения, с которым я жила всю неделю, возвращается, и он больше, чем когда-либо.

Мэтт подходит к нам и встаёт возле моего кресла, хватаясь за спинку. Я смотрю на него из-под ресниц, но не говорю ни слова. С этого угла его челюсть выглядит особенно волевой.

На самом деле Виктория первая заговорила, и её голос лёгкий и весёлый, когда она объясняет:

— Я просто поговорила с твоим хирургическим

помощником, Мэтт.

Взгляд, которым он смотрит, глубоко ранит меня. Нахмуренные брови, грустные глаза — словно он думает, что я представилась ей только его хирургическим помощником и ничего более.

— Также я сказала ей, что мы встречаемся.

Ну... раньше.

Благодарность заполняет его глаза прежде, чем он поворачивается к Виктории.

Она светится, смотря на нас.

— Вы вдвоём прекрасная пара в своих одинаковых халатах, — говорит она, размахивая рукой вверх и вниз. — Хотя, должна быть честной, я уже сказала Бэйли, что она слишком хороша для тебя.

Мэтт нервно улыбается и качает своей головой.

— Ну, будем надеяться, что она не послушает тебя. Я слышал, мозг беременной — оригинальный.

Виктория запрокидывает назад голову и смеётся, а я сижу, как статуя, неожиданно неудобно сидеть тут между ними. Возможно, я должна дать им немного уединения. Встаю на ноги, и мой сэндвич с глухим стуком падает на пол.

О, верно, мой обед. Мой желудок сжимается в знак протеста. Я бы не смогла его доесть сейчас, даже если бы захотела.

Рука Мэтта хватает моё плечо, и его хватка сильнее, чем обычно. Послание ясное — он не хочет, чтобы я уходила, но мне нужно это сделать. Я хочу дать им возможность поговорить, и хочу переварить то, что сказала мне Виктория. Хочу взять себя в руки прежде, чем разговаривать с ним полными, понятными предложениями.

Его взгляд умоляет меня остаться, но я качаю головой и выхожу из его досягаемости.

— Вам двоим есть что обсудить. Я буду в твоём кабинете. — Мэтт поднимает брови, шокированный моим обещанием, и я посылаю обнадеживающую улыбку, прежде чем повернуться к Виктории.

— Действительно была рада встретиться с тобой.

Она усмехается и протягивает мне последнюю половину своей плитки шоколадки.

— Хочешь? На дорожку?

Конечно, я хочу. Я ем эту шоколадку на протяжении пути в кабинет Мэтта, и почти уверена, что Патриция не даст мне пройти, но я прохожу мимо нее, пока она продолжает листать свои журналы.

— Интересно, когда я увижу тебя снова. — Это все, что она говорит, прежде чем я закрываю за собой дверь.

Стою на пороге, пока мой взгляд проходит с дивана до его стола и открытой двери ванной. Воспоминания наполняют каждый уголок, как и слова Виктории повторяются в моей голове.

Мэтт никогда не изменится.

Работа всегда будет его любовницей.

Для него вполне логично влюбиться в кого-то вроде тебя.

То, как вы вдвоем работаете вместе, как будто вы были одним человеком, а не двумя.

Да, Мэтт увлечён своей карьерой, и он постоянно будет тянуться в миллион разных направлений. Он не будет отвечать на все мои звонки или не всегда будет возможность быть дома на ужин. Мне всегда придётся бороться за его внимание. Для некоторых людей это может быть нарушением сделки. Для меня лишь закрепится то, что я уже люблю в нем.

Я понимаю Мэтта как никто другой. Я бы никогда не попросила его выбирать меня, а не карьеру. Это все равно, что пытаться разделить сердце пополам. Мэтт живёт и дышит медициной, и я бы не хотела другого. На самом деле, мне достаточно просто быть частью этого, смотреть, как он спасает жизни, идти рядом с ним, когда он хочет изменить мир вокруг себя. Я хочу помочь нести часть бремени. Мы можем построить эту клинику вместе. Я могла бы стать его правой рукой в жизни, как и правой рукой в операционной.