Горячий доктор
Шрифт:
— Не совсем. Ты, наверное, слышал, как раз или два я упоминал своего хирургического ассистента?
Я напряг мозги, но ничего не приходит на ум.
— Возможно, но я не слушал.
Он смеётся.
— Никогда не врёшь, доктор Рассел? В любом случае, Бэйли великолепна, одна из лучших хирургических ассистентов, которые у меня были. Но, к сожалению, я собираюсь оставить ее на произвол судьбы через несколько недель, когда уйду в отставку.
— Почему это моя проблема?
Он качает головой и совершает «Позволь мне научить тебя» движение пальцем.
—
— Кирт и не остался бы. У него кишка тонка для операций.
В прямом смысле.
— Есть Бэйли.
Я выгибаю бровь и показываю ему «как мне скучно» выражение лица.
— Просто скажите, на что вы намекаете, или уходите из моего кабинета. Мне нужно сделать много дерьма до прихода моего ординатора.
Он встает и наклоняется, нажимает кнопку, которая соединяет меня с секретарем на моем телефоне.
— Патриция, ты уже за столом?
Спустя секунду она отвечает.
— Что ты хочешь? Еще рано. Я еще не пила кофе.
— Я понимаю и приношу свои извинения, — говорит доктор Лопез, его голос полон уважения к женщине, которая носит брюки в этом месте. — Но не могли бы вы быстро посмотреть, сколько хирургических ассистентов подали заявку на место Кирта?
Я понимаю его мысль еще до того, как после долгого молчания слышу смешок Патриции.
— Еще ни одного. Но я дала объявление несколько дней назад.
Доктор Лопез самодовольно улыбается.
— Как я и думал. Спасибо, Патриция. А теперь ты можешь насладиться своей чашкой кофе, я больше тебя не потревожу.
Он убирает палец с кнопки на телефоне, и в моем кабинете наступает тишина. Мы смотрим друг на друга через мой стол. Он не мог бы выразить свою мысль яснее, даже если бы дико размахивал над головой табличкой: «Мэтт, ты невыносимый придурок, с тобой никто не хочет работать».
Я отвожу взгляд и прочищаю горло:
— Я понял. Вы можете уйти из моего кабинета.
Ему не удается скрыть широкую, победную улыбку до того, как он поворачивается к двери, и когда я, наконец, уже думаю, что он оставляет меня в покое, доктор Лопез говорит последний совет через плечо:
— Я знаю, что тебе нравится быть одиноким волком, но лучшие хирурги знают, как важно быть командным игроком. Ты будешь идиотом, если позволишь Бэйли проскользнуть сквозь пальцы. Она была моей правой рукой на протяжении четырех лет, и если бы не обстоятельства, она была бы отличным хирургом. Послушай мой совет и найми ее, пока не стало поздно.
ГЛАВА 5
Бэйли
Время пришло: началась последняя неделя практики доктора Лопеза. Он начинает носить гавайские рубашки под своим белым халатом. Буклеты о турах засоряют его стол. В пятницу приедут грузчики, чтобы забрать его вещи. Он уже одной ногой за дверью, а я до сих пор без работы. Он согласился, что лучший вариант для меня - связаться с агентом по трудоустройству, она
В данный момент более целесообразно поменять специализацию. Я говорю про это доктору Лопезу в понедельник, когда мы обедаем в его офисе, между нами на его столе лежат письма от агента по трудоустройству. Мы находим недостатки у каждого из них.
Он выражает негодование тем, что я хочу уйти с позвоночника.
— Тебе будет скучно там, на другом этаже, — говорит он, попивая кокосовую воду, на его компьютере играет музыка Луау.
Я пожимаю плечами, стараюсь придумать другую специальность, которая сможет меня заинтересовать.
— Общая ортопедия не так уж и плоха.
Он сужает глаза, как будто я говорю, что не против заняться проституцией.
— Напомни мне снова, почему ты не хочешь занять позицию у доктора Рассела?
— Ну, во-первых, он не предлагал мне.
— Потому что ты не подала заявку.
— К тому же я слышала ужасные истории.
— Могу ли я поделиться с тобой своими догадками?
Я наклоняю голову в сторону и понимающе улыбаюсь.
— Вы все равно это сделаете. Зачем спрашиваете?
Он останавливает музыку и наклоняется вперёд в своём кресле. В одно мгновение тон нашего разговора меняется.
— Все мы знаем, что простые, успешные операции — прибыльны. Существует достаточно обычных отделений, чтобы оставить эту практику на борту на ближайшее десятилетие. Однако доктор Рассел все видит не так. Для него, если происходит вторая операция, это означает, что он плохо поработал. Он напряжён и интенсивен в операционной, потому что старается сделать лучше, он хочет быть лучшим. Как ты думаешь, почему на галёрке в его операционной только стоячие места? Почему ты думаешь, люди со всего мира приезжают, чтобы понаблюдать за его операцией? Это не потому, что он осторожничает, и не потому, что он мягкий хирург. Я понимаю, почему ты не хочешь работать с ним. Черт, я бы сам не согласился. Хорошо подумай, детка. В худшем случае мы пересмотрим и найдём тебе хирурга на два этажа ниже.
Он знает, что делает. На втором этаже располагается отдел «операции в области хирургии рук». Каждый день я буду помогать делать операции по устранению кистевого туннельного синдрома, и в течение первых нескольких дней буду биться головой об стену.
По мере движения дня завершение срока принятия решения становится все ближе и ближе, я стараюсь игнорировать его мудрые слова, но не могу. Он старается делать все лучше, чтобы быть лучшим. Правильно. Это все прекрасно, но Кирту пришлось глотать таблетки от изжоги, как конфеты, когда он работал с ним. Ходят слухи, что парень проходит терапию посттравматического стрессового расстройства.