Горячий контакт
Шрифт:
Я удивился:
– Откуда? Таких в помине нет. Открываешь огонь, пропуск и снова огонь.
– Да скажешь тоже, – не выдержал Ардашев, – бортовой комп не успевает по реакции, а ты смог. Чего скрываешь?
Я развел руки.
– М-гм, – хмыкнул Ладыгин, – с чудо-стрельбой разберемся. А что с этими? По степени вины вполне тянут под трибунал.
– Легко отделываются, – кровожадно не согласился я, – у меня пилоты второй эскадрильи, проморгавшие шершень, получили по два часа строевых упражнений после отбоя. Поставить этих тоже, а
Ладыгин подумал, его лицо просветлело.
– Капитан Рыжий, вы слышали?
– Так точно!
– Приводите всех в парадной форме, присоединяете к птенчикам Савельева и с десяти до двенадцати топчете плац напротив моих окон.
– Так точно!
Идите!
Смена поторопилась выйти, не ожидая, пока намерения генерала изменятся. Ладыгин повернулся ко мне:
– Покажешь, как стреляешь?
– Да за милую душу!
Я хотел добавить, но тут зазвенела таблетка телефона. Я включил громкую связь, догадываясь, кто хочет со мной поговорить. Не ошибся.
– Товарищ полковник, вам не кажется, что рабочий день имеет тенденцию к окончанию? – спросил меня мелодичный женский голос.
– Так точно, товарищ капитан, – не стал я спорить, – скоро буду.
Ладыгин выслушал наш диалог и махнул рукой, показывая, что он больше меня не задерживает.
Глава 28
Первая половина дня, как я и обещал, началась с отработки фигур высшего пилотажа. Я, Сидоров и майор Михальцев – новый инструктор, присланный из полка офицерского резерва ВВКС и ставший помощником Сидорова – внимательно отслеживали маневры. Самых тупых или, наоборот, продвинутых, я садил на землю и вывозил «в поле» на спарке, показывая методику полета и требуя повторить. К обеду на относительную тройку летали и самые слабые, а Лошкарев и Самарин могли претендовать на подобие четверки. Пора было показать настоящий полет, а не детские шажочки.
Посадил всех на землю, собрал в кучу и приказал наблюдать за боевым полетом. Сушка набрала пятьсот метров – выше будет плохо видно, остановился, имитируя старт и рванул на форсаже. Через пару секунд, набрав предельную скорость, начал крутить фигуры, максимально прижимаясь к земле. Десятисекундного полета хватило на создание учебного фильма.
Но перед тем как выступить перед пилотами комментатором полета, мне пришлось пережить накал человеческих страстей.
Не успел я начать рассказывать, как со стороны штаба дивизии вынырнул шустрый «газик» и подлетел к нам.
В «газике», разумеется, был Ладыгин, который начал материться, еще находясь в машине. Когда он подошел ближе, ничего не изменилось, просто голос стал громче.
Все стояли на вытяжку и восхищались генеральскими оборотами. Впрочем, комдиву быстро надоело говорить одному и он обратился ко мне:
– Ты чего это… мать, вытворяешь?
– Демонстрировал пилотам учебный боевой вылет.
– Если я… подохну от инфаркта… я тебе… этого не прощу, – начал он просвещать меня, вставляя в промежутки живительные фразы. Потом до него дошло: – учебный боевой? Показывай.
Я это и хотел сделать, но перед этим задал вопрос – что пилоты видели? Оказалось, что видели они до безобразия мало. Сидоров за них вступился:
– Скорость и высота были такие, что и я почти ничего не увидел.
– Вот, – назидательно поднял я палец, – а товарищ генерал даже номер разглядел.
– Скажешь тоже, – уже спокойно сказал Ладыгин, – манеру я увидел, исключительно твоя, наглая и талантливая.
– А нам можно так летать? – поинтересовался Самарин.
– Нет, – отрезал генерал, а я добавил:
– Для того, товарищ сержант, чтобы просить разрешение на такой полет, вы должны, прежде всего, подумать о своих технических возможностях.
Мишка увял. Я поступил жестко, но надо сразу заставить пилотов думать, что они могут.
В аудитории на большом планшетнике мы сначала посмотрели запись, сделанную видеокамерами, совмещенными с локатором. Видеокамеры постоянно запаздывали, но, главное, местами сушка пропадала из виду.
– Покажи-ка вначале запись из кабины, – попросил Ладыгин.
Из этого почти ничего не вышло. Большая скорость и крутые маневры по вертикали, горизонтали, диагонали и т. д. привели к мельтешению картинок.
– Как же ты не врезался, – ахнула подошедшая Валя. Мне самому стало не себе. В кабине машины я сидел на адреналине, а здесь, в спокойной обстановке, гормоны не помогали.
– Любаревич, – переключился Ладыгин на медика, – а вы что здесь делаете?
– Меня вызвали, сказали, что кому-то из пилотов плохо, – возмутилась Валя. Как и любой представитель женского пола, она оставляла последнее слово за собой.
– Нет, у всех есть отмазка, – завелся комдив, – один я на совещании в штабе округа выгляжу дурак дураком. У меня де и медики самые красивые и пилотов я отбираю со всей России. Картина «Утро помещика» и только. Оказывай помощь и не мешай нам.
В принципе, кибер-медики комбинезонов уже оказали помощь. Я совсем не понимал, зачем вызвали медика по такому пустяку. Валя быстро проверила самочувствие пилотов, двоим все же вколола по уколу, по моему представлению только для демонстрации своей полезности, и укоризненно обратилась ко мне:
– Товарищ полковник, вы все-таки учитывайте возможности пилотов. Ведь это молодые люди, почти мальчики.
Я с интересом уставился на сказавшую глупость красавицу, а Мишка Самарин обиженно добавил:
– Я старше товарища полковника на год.
Пилоты крепились, сдерживая смех, но не выдержали и захохотали. Валя сначала обиделась, а затем засмеялась со всеми.
– Ничего, – сказал Ладыгин, – я тоже иной раз забываю о возрасте товарища полковника. Давай рассказывай.
Я поставил самый медленный режим и начал экзаменовать пилотов: