Горячий пепел. Документальная повесть. Репортажи и очерки

Овчинников Всеволод Владимирович

30 июня 1945 года массированной бомбардировке был подвергнут расположенный поблизости город Куре. Почему же Хиросима до сих пор не изведала кошмара воздушных налетов?

На сей счет по городу ходили самые различные слухи. Одни говорили, что "би-сан" (так японцы именовали "Б-29") щадят Хиросиму потому, что многие американцы японского происхождения — выходцы из этого города. Другие считали, что янки боятся попасть в расположенный где-то поблизости лагерь американских военнопленных. Третьи утверждали, будто в Хиросиме живет кто-то из родственников президента США.

Понедельник 6 августа 1945 года начался, как и другие дни войны. После двух ночных воздушных тревог мало кто обратил внимание на третью. Ее объявили в 7 часов 09 минут утра, когда высоко над Хиросимой появился один-единственный "Б-29". Это был самолет "Стрэйт флаш" майора Изерли. Глазам летчика открылся город, как бы окруженный белым нимбом. В сплошном покрывале облаков как раз над Хиросимой оказался просвет диаметром в двадцать километров. Изерли радировал Тиббетсу: "Облачность меньше трех десятых на всех высотах. Рекомендация: первая цель" (потом Изерли будет терзаться мыслью о том, что этой радиограммой он вынес приговор Хиросиме).

В 8 часов 14 минут 15 секунд раскрылись створки бомбового люка, и "Малыш" устремился вниз. Еще 47 секунд над Хиросимой мирно светило солнце. За эти 47 секунд люди успели забыть об удаляющемся гуле трех "сверхкрепостей". Будничные утренние заботы владели горожанами вплоть до мгновения, когда беззвучная вспышка вдруг разом превратила Хиросиму в горячий пепел.

Экипаж "Энолы Гей"

Автоматические стеклянные двери предупредительно распахиваются перед каждым входящим. Только августовский зной не может переступить этот порог.

Холл "Хиросима гранд отеля" — это доведенный до совершенства комфорт. Невидимые машины нагнетают прохладу, невидимые плафоны мягко рассеивают свет. Столь же мягко откуда-то струится музыка. Уютные кресла располагают к неге. А вышколенные официанты проворно и бесшумно разносят те же студено-горячительные смеси, что и в любом другом первоклассном отеле мира.

Здесь явно знают толк и в самом трудном из "коктейлей": умеют смешать в должной пропорции международный комфорт с искусно отмеренной дозой местного колорита.

Деревянным балкам под потолком нечего поддерживать в железобетонном здании. Их назначение — напоминать о специфике японского зодчества, о тех архитектурных памятниках, которые турист видит на экскурсиях. А эта решетка, что отделяет холл от главного входа? Между чугунными прутьями кое-где разбросаны прямоугольники бугристой меди. Они подсвечены лампочками, которые попеременно вспыхивают там и тут. Огоньки среди краснеющей меди напоминают об остовах разрушенных домов, о чудовищном пекле, когда пузырилось, бугрилось, закипало все вокруг — черепица, камень, металл, живое человеческое тело.

Модернистская конструкция у входа намекает на главную достопримечательность, которая должна привлекать туристов в испепеленный японский город.

Первоклассный сервис — это предупредительность. И вот возле символической решетки разложены специально изданные для туристов брошюры: "Как была сброшена атомная бомба на Хиросиму".

Среди участников этой операции, пожалуй, наиболее известно имя майора Изерли. Газеты много писали о том, как терзаемый муками совести американский летчик слал письма и деньги осиротевшим хиросимским детям, добивался, чтобы его заключили в тюрьму, пока власти не упрятали его в сумасшедший дом.

Но ведь самолет "Стрэйт флэш", который вел Изерли, лишь разведал погоду. Бомбу доставил к цели экипаж бомбардировщика "Энола Гей". Что чувствовали эти двенадцать человек, когда увидели под собой город, превращенный ими в пепел?

Изданная для туристов брошюра представляет собой документальный рассказ об атомной бомбардировке, записанный со слов ее участников.

Л Ю И С. Трумэн был тогда в Потсдаме и хотел, чтобы мы сбросили бомбу 2-го или 3 августа. Но мы никак не могли вылететь из-за погоды. Ждали взлета и нервничали, так что пришлось очень мало спать эти три или четыре дня.

СТИБОРИК. Прежде наш 509-й сводный авиаполк постоянно дразнили. Когда соседи досветла отправлялись на вылеты, они швыряли камни в наши бараки. Зато когда мы сбросили бомбу, все увидели, что и мы лихие парни.

Л Ю И С. До полета весь экипаж был проинструктирован. Тиббетс утверждал потом, будто бы он один был в курсе дела. Это чепуха: все знали.

ДЖЕППСОН. Примерно через полтора часа после взлета я спустился в бомбовый отсек. Там стояла приятная прохлада. Парсонсу и мне надо было поставить все на боевой взвод и снять предохранители. Я до сих пор храню их как сувениры. Потом снова можно было любоваться океаном. Каждый был занят своим делом. Кто-то напевал "Сентиментальное путешествие" — самую популярную песенку августа 1945 года.

Л Ю И С. Командир дремал. Иногда и я покидал свое кресло. Машину держал на курсе автопилот. Нашей основной целью была Хиросима, запасными Кокура и Нагасаки.

ВАН К И Р К. Погода должна была решить, какой из этих городов нам предстояло избрать для бомбежки.

К Э Р О Н. Радист ждал сигнала от трех "сверхкрепостей", летевших впереди для метеоразведки. А мне из хвостового отсека были видны два "Б-29", сопровождавших нас сзади. Один из них должен был вести фотосъемку, а другой — доставить к месту взрыва измерительную аппаратуру.

Т И Б Б Е Т С. Кресло бомбардира установлено впереди пилотского. Мне легко было дотянуться до плеча Фериби. У нас с ним было заведено, что я держал штурвал до последних 60 секунд, а потом он брал управление на себя.

ФЕРИБИ. Мы очень удачно, с первого захода, вышли на цель. Я видел ее издалека, так что моя задача была простой.

НЕЛЬСОН. Как только бомба отделилась, самолет развернулся градусов на 160 и резко пошел на снижение, чтобы набрать скорость. Все надели темные очки.