Горячий пепел. Документальная повесть. Репортажи и очерки
Шрифт:
Опомнившиеся от неожиданности люди дали отпор. В ход пошли древки знамен, камни. Разгневанная толпа перевернула и сожгла тринадцать автомашин, сбросила в крепостной ров перед дворцом несколько американских солдат и японских полицейских.
Демонстрацию, подвергшуюся полицейской расправе, назвали "бунтом". Тысяча двести тридцать ее участников были арестованы, из них двести шестьдесят человек отданы под суд.
Так началось "дело о Первомае", целью которого было спровоцировать новую волну репрессий.
Многолетняя битва, которую развернули обвиняемые по делу о Первомае, пронизана духом этого пролетарского праздника, духом солидарности и братства. Рабочие пожертвования в фонд "первомайцев" составили внушительную сумму. Лучшие адвокаты страны добровольно взяли на себя их защиту. И все же носить имя подсудимого в течение многих лет — нелегкое бремя.
Когда арестованные демонстранты — кто через три месяца, кто через год вышли из предварительного заключения, лишь тринадцать человек смогли вернуться на прежнюю работу. А тех, кому удавалось устроиться на новую, вскоре же увольняли под негласным нажимом полиции.
Особенно много выстрадал из-за этого обвиняемый Такэо Сига, который прежде сам был полицейским. Он начал службу в разгар американских бомбежек. Каждую ночь приходилось извлекать из-под развалин изуродованные тела, и Сига глубоко возненавидел войну. Поэтому, прочитав Стокгольмское воззвание, он начал собирать под ним подписи своих сослуживцев, за что был немедленно уволен в отставку.
Как и другие участники "кровавого Первомая", оказавшиеся под арестом, Такэо Сига получал ободрительные письма и передачи. Незнакомая студентка, связавшая для него теплый шарф, стала потом его женой и спутником на трудном жизненном пути.
— А меня, как избрали руководителем группы обвиняемых, так и пришлось из металлиста стать юристом, — шутит мой собеседник Окамото. — День за днем ходил по адвокатам да по рабочим собраниям: выступал, собирал пожертвования. Денег на процесс требовалось много, о себе думать было некогда. Спал тут же в конторе, питался сам не знаю на что. А ведь на плечах у меня была еще жена с сыновьями: одному пять, другому два. Теперь оба уже выросли, работают. Но когда прохожу мимо игрушечного магазина, до сих пор щемит сердце: никогда за все их детство не мог купить своим детям ни одной игрушки…
Шесть с половиной миллионов тружеников выходят ежегодно на улицы японских городов с пением "Интернационала", чтобы провести в день 1 Мая боевой смотр сил и готовности отвоевывать и защищать добытые в упорной борьбе права. Оно неотвратимо, как весна, — это майское цветение. Оно словно дает ответ на стихи Токуко Кондо — матери студента, погибшего на демонстрации в центре Токио:
Мой сын убит, накройте тело флагом. Пусть ткань вберет в себя всю кровь по капле, Чтоб от нее другие флаги заалели.Черные корабли
Утро над бухтой Симбда было тихим и прозрачным, как всегда после ненастья. В горах жужжали шмели, ошалевшие от цветения жасмина. Женщины ворошили бурые охапки водорослей, разложенных для просушки на прибрежных камнях. На бетонном волноломе, что как мост протянулся к середине бухты до острова Бегущей собаки, еще не было видно экскурсантов. Лишь старая рыбачка пекла на углях витые раковины, подливая воду в их булькающее нутро.
Грохот орудий расколол тишину. Прямо на Симоду шли два американских эсминца.
Старуха ахнула и замерла с наклоненным чайником в руке. Угли яростно зашипели.
Проезжий почтальон спрыгнул с велосипеда и тоже уставился на море.
— Не узнала разве: "черные корабли". Напоминают, чтобы не забыли, усмехнулся он.
Эсминцы Седьмого флота салютовали Симоде в память о майском утре 1854 года, когда паровые фрегаты "Миссисипи" и "Сасквеханна" стали на якорь возле острова Бегущей собаки. Момент этот увековечен на старинной картине, которую показывают туристам в храме Рёсендзи: горожане в панике бегут кто куда, волоча узлы со скарбом.
"Город был охвачен смятением. Японцы были повергнуты в страх вооружением и размерами американских "черных кораблей", как они прозвали поразившие их паровые суда, которые вошли в бухту против ветра. Под угрозой орудий американских кораблей у правителей Японии не было иного выбора, как подписать договор с Соединенными Штатами" — так описывает историк появление эскадры коммодора Перри, посланного силой взломать запертые двери Японии.
Симода был первым портом, открытия которого добился американский коммодор. А церемония встречи Перри с японскими властями произошла в храме Рёсендзи. О ней можно судить по картине другого, уже американского очевидца, оригинал которой находится в Вашингтоне, а фотокопия выставлена на месте события.
…Перед храмом ощетинившийся ружьями строй американских моряков, рядом — гаубица, за ней по двору катят еще две, бьют барабаны. Офицер подает команду обнаженной саблей. А напротив группа японцев в старинных кимоно. Можно подумать, что здесь зачитывается не договор, а приговор.
Добавим, что историка, которого мы цитировали выше, не обвинишь в антиамериканской тенденциозности, ибо это не кто иной, как бывший посол США в Японии Рэйшауэр.
Нужно быть начисто лишенным чувства юмора, чтобы перелицевать Перри в некоего благодетеля Японии, а приход "черных кораблей" отмечать как день американо-японской дружбы!
Еще в годы оккупации стараниями генерала Макартура над бухтой Симода появилось аляповатое сооружение в стиле вашингтонской псевдоклассики — орел, распластавший крылья над надписью: "Памятник открытия страны". Не забывайте, мол, что Япония без Перри — все равно что Америка без Колумба.
Затем перед памятником установили еще одну каменную плиту с многозначительным добавлением:
"Фундамент японо-американского союза был заложен в Симоде. 19 мая 1960 года".
Вся суть заключена в дате. Нет, это не очередной День "черных кораблей". Для японских патриотов это просто черный день. 19 мая I960 года двести шестьдесят членов парламента от правящей либерально-демократической партии, собравшиеся в зале нижней палаты, в отсутствие представителей оппозиции стоя проголосовали за торопливо прочитанный проект резолюции. Так был ратифицирован "договор безопасности", узаконивший пребывание на японской земле американских военных баз.