Горячий пепел. Документальная повесть. Репортажи и очерки
Шрифт:
"Северная Ирландия насчитывает примерно полтора миллиона жителей. Большинство из них — около миллиона человек — это потомки английских колонистов, поселившихся там в начале XVII века. Они традиционно являются юнионистами, то есть сторонниками сохранения унии с Великобританией. Как правило, они принадлежат к протестантской общине. Меньшинство — примерно полмиллиона человек — являются ирландцами по происхождению, католиками по вероисповеданию и чаще всего республиканцами по политическим взглядам, то есть в той или иной степени поборниками воссоединения с Ирландской Республикой".
Как много недоговорено в этой официальной исторической справке!
Примечательно, что начало заморским завоеваниям британской короны было положено как раз в пору пребывания на ватиканском престоле первого и единственного за всю историю англичанина — Адриана IV. Именно с его благословения Генрих II Плантагенет вторгся в 1171 году на Зеленый остров. В том, что мечи завоевателей разили католиков, папа не усматривал греха. В Западной Европе только ирландская католическая церковь была тогда независимой от Рима. Так что найти повод для кровопускания было нетрудно. По заказу Адриана IV и Генриха II угодливый богослов Гиралдус Кабренсис состряпал "Историю завоевания Ирландии", где изобразил ее жителей дикарями и язычниками, лишь притворяющимися христианами, людьми коварными, невежественными, праздными и необузданными, набожными, но суеверными. Сие писание стало на последующие века некоей индульгенцией для палачей Ирландии, создало стереотип предубеждений, нужный колонизаторам для оправдания своих преступлений.
Стереотип оказался универсальным. Он исправно служил и тем угнетателям, которые ссылались на волю папы, и тем, кто усматривал потом в любом выступлении против английского ига "длинную руку Рима".
В любой протестантской пивной (а пивные в Ольстере различаются по религиозному признаку не менее чем церкви) красуется хоругвь с всадником на белом коне. Это кумир юнионистов Вильгельм III Оранский, чья победа над приверженцами католика Якова III Стюарта в 1691 году завершила дело, начатое пятью веками ранее. Период завоевания Ирландии сменился периодом ее варварского порабощения.
В Лондоне не любят вспоминать о том, что английские работорговцы сперва поставляли живой товар плантаторам Нового Света отнюдь не из Африки, а из Ирландии. В XVII веке более ста тысяч мужчин, женщин и детей было вывезено оттуда в рабство.
Топор "карательных законов" подрубил корни ирландской экономики, разорил ее земледельцев, скотоводов и ремесленников. Крестьян лишили права владеть землей. Они могли только арендовать ее на короткий срок, не зная, когда их сгонят с участка. Городским ремесленникам было запрещено иметь более двух подмастерьев, передавать свое имущество по наследству. Несмотря на обилие удобных портов для торговли с Европой и Америкой, Ирландия была отрезана от мировых внешнеэкономических связей.
"Добрая старая Англия", которая привыкла кичиться незыблемостью гражданских прав и свобод, похваляться своей терпимостью к инакомыслию, не позволяла ирландцам говорить на родном языке, открывать школы. За голову ирландца-учителя в XVII веке выплачивали вознаграждение, как за убитого волка. "Карательные законы" были нацелены на то, чтобы обескровить страну, лишить коренное население доступа к знаниям и какой-либо профессиональной карьере.
Ирландия оказалась единственной европейской страной, население которой не росло, а сокращалось. Если, по данным первой официальной переписи 1841 года, на острове проживало свыше 8 миллионов человек, то сейчас — лишь 4,5 миллиона (три — в Ирландской Республике, полтора — в Ольстере). Другими словами, если население Англии за последние полтора столетия увеличилось вчетверо, в Ирландии оно уменьшилось почти вдвое.
В читальном зале Британского музея можно добраться до старых журналов и газет, которыми, вероятно, пользовались еще Маркс, Энгельс, Ленин, много занимавшиеся ирландской проблемой.
Если верить газетным статьям более чем вековой давности, ирландцы не только сами повинны в собственной бедности, но якобы и не тяготятся ею. "Ирландцы ненавидят наш процветающий остров. Они ненавидят наш порядок, нашу цивилизованность, нашу предприимчивость, нашу свободу, нашу религию. Этот дикий, безрассудный, праздный и суеверный народ не может питать симпатий к английскому характеру", — писал в "Тайме" 18 апреля 1836 года будущий премьер-министр Англии Бенджамин Дизраэли.
"Разве Британия виновата в том, что ирландцы предпочитают есть картошку, а не хлеб или что они способны жить в таких условиях, каких не вынесли бы даже их свиньи? Пребывая в нищете из поколения в поколение, ирландцы во многом стали не чувствительны к ней", — вещала та же "Тайме" 8 декабря 1843 года. Законопослушному английскому обывателю в течение многих лет изо дня в день внушали, будто ирландцам органически присуща склонность к насилию, будто каждый из них — потенциальный заговорщик и правонарушитель.
Разумеется, в Лондоне, в том числе в палате общин, во все века находились люди, которые видели подлинные причины бед Ирландии в британском иге и открыто говорили об этом.
Но их одинокие голоса никак не могли воздействовать на политику и даже существенно повлиять на соответственно настроенное общественное мнение. "Мы держим ирландцев в темноте и невежестве, а потом удивляемся, как они могут быть столь суеверны; мы обрекаем их на бедность и невзгоды, а потом удивляемся, откуда у них склонность к смуте и беспорядкам; мы связываем им руки, лишая их доступа к предпринимательской деятельности, а потом удивляемся, почему они якобы ленивы и праздны", — возмущался в 1778 году Томас Кэмпбелл, автор "Философского исследования Ирландии".
Для ирландцев ковали все новые цепи. Но народ в первой британской колонии так и не удалось покорить до конца.
"Я прибыл из Ирландии, милорды, Вам сообщить: мятежники восстали, Подняв оружие на англичан", —говорит гонец в трагедии Шекспира. Вряд ли во всем творчестве Шекспира найдется реплика, которая столь часто обретала бы злободневное политическое звучание с английских театральных подмостков.
Национально-освободительная борьба ирландцев принимала то ту, то другую форму, но не утихала никогда.
Ирландия — наглядное пособие для урока, тема которого империалистическая политика "разделяй и властвуй". Противоречия между англо-шотландскими поселенцами и коренным ирландским населением были умело облечены в стойкую форму религиозной межобщинной вражды. Когда же английское господство зашаталось под ударами национально-освободительной борьбы, Ирландия была в 1921 году расчленена Лондоном с таким расчетом, чтобы поселенцы-протестанты, составлявшие на острове меньшинство населения, оказались на отторгнутой его части в положении большинства.