Горят Костры
Шрифт:
– Тебе лишь бы дерзнуть. Смейся-смейся, но потом подрастешь – поймешь все. – отвечал покрасневший от зазора Арност.
– Ой-ой! Как мы заговорили! «Подрастешь – поймешь», ой не могу! Тоже мне, взрослый! Да ты еще неделю назад в речке с уткой пытался разговаривать.
– Они понимают меня!
Ива рассмеялась с новой силой, она уже не смогла идти – встала посреди дороги и развела руками в стороны, затем сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.
– Давно я так не…
Внимание девушки привлекли огни жаровен и факелов с рыночной площади. Люди кружились в
На высоких табуретах отплясывали скоморохи, дудели в дудочки и жонглировали короткими горящими факелами, а кто-то даже крутился колесом.
– Я совсем забыла! – вспыхнула от радости Ива. – Забыла же! А ты и не напомнил!
– О чем? – Арност задумчиво глянул на празднество, его особо не впечатляли подобные зрелища, лишь ввергали в скуку и бесконечные размышления о ценности потраченного времени.
Но юноша недовольно цокнул языком, когда увидел расплывшуюся до глазных морщин улыбку подруги. Он уже предвкушал, что из ее энергичных уст вырвется нечто вроде: «пойдем плясать, веселиться! Забудь ты о том, что тебе пора возвращаться к наставнику – всего разок потанцуем, ничего ведь страшного!». А он бы ей ответил: «Нет-нет, прошу! Мне больше нельзя перечить Иржи, ему все это очень не понравится!».
И вот Ива только собралась открыть рот, как Арност ловко перебил ее и кратко отрезал:
– Нет.
– Да, понимаю, – действительно понимающе кивнула девушка и подмигнула. – Тебе нельзя подводить наставника Иржи, я помню. Ничего страшного, в другой раз повеселимся.
Арност обомлел от услышанного, раньше Ива никогда так просто не сдавалась, неужели что-то изменилось? Должно быть, Арност ошибся, девочка давно переросла его самого.
– А знаешь… – тяжко вздохнул Арност. – Сейчас ведь еще не так поздно, а Иржи наверняка уже дрыхнет без задних мыслей. Полчаса отдохнем у костра – никому не навредит. Тем более, я всю неделю пытался соблюдать обещание серьезнее относиться к своим обязанностям.
– Ха, – победоносно фыркнула Ива. – Тебе ведь нужно было, чтобы я тебя поуговаривала, чтобы ты построил из себя недотрогу. А тут такое разочарование.
Арност лишь усмехнулся, схватил подругу за теплую руку и повел поскорее на ярмарку. Они потеряли счет времени, пока расхаживали меж рядов с вкуснейшей едой, окутанной теплым паром: яблоки в карамели, жаренные утки и курицы, подвешенные бедра овец и коров, свежие ягоды и травы, сыры, привезенные из дальних королевств. Затем их увлекли целые коридоры рядов с игровыми лавками: метание ножей в цель, бег через препятствия, прыжки через костер, метание шариков с водой в вертлявых скоморохов в забавных шапочках с бубенцами.
Вдоволь наигравшись и наевшись, друзья сели поодаль от торговых рядов, пригрелись у костра с другими подуставшими от плясок горожанами. Арност признал вокруг много знакомых лиц: тут и священник Ян со своими детьми и женой, тут и отставные солдаты Джон и Мартин, некогда служившие в Верхнем замке, тут и Томаш со своей сестрой Зофи, тут и совсем еще зеленые ребятишки, коих уже вот-вот да склонит на свою сторону сон. В Исанберге у костра сидела как знать, так и простые крестьяне, притом общий язык найти удавалось весьма легко.
– Альберт, а помнится мне лет пять назад твой сынишка ходил ко мне на задний двор и все с огорода морковь вырывал, обгрызал и бросал зеленые стебли на грядки. А когда его с поличным поймали, буквально с рыжими усиками, то он до последнего отнекивался и все на Дружка скидывал. – старик Бохдан по-приятельски закудахтал, глядя на рядом сидящего Георга с уже подросшим сыном Альбертом, а левой рукой уверенно, сжимая каждый палец, почесывал мохнатую дворняжку, виляющую облезлым хвостом.
– Неча-неча, мы с женой тебе возместили весь ущерб целой корзиной моркови, причем отборной, двое крупнее твоей дряблой. – расхохотался полноватый Георг, прикусив ноготь на большем пальце.
Георг смачно сплюнул, облизнулся и облокотился на спинку деревянной скамьи.
– Да я же не в обиде был, да вот только от дара такого просто так отказываться неприлично как-то. – ответил старик Бохдан и потянулся, зевая.
На лица сгрудившимся вокруг большого костра падал успокаивающий рыжеватый свет. Потрескивали угли и бревна, как толстый лед на реке в раннюю весну (как-то раз Арност с Ивой прыгали поверх застывшего русла до тех пор, пока этот пугающий до боли в груди треск не отпечатался в памяти навечно). В пурпурно-черное небо поднимался прямой столб дыма, из которого вылетали и гасли красные искорки.
Арност приобнял задремавшую в убаюкивающей обстановке Иву, чьи светло-русые волосы приобретали какой-то новый, по волшебному бронзовый оттенок. Ученик врача изучающе разглядывал лица собравшихся, все старался разгадать, что у них на уме. Эту забаву Арност любил пуще любой другой, но в какой-то момент в глазах потемнело, даже костер потух, будто от сильного северного ветра, и луна потонула в плотном океане космоса, беззвездного и холодного.
Встряхнув головой, юноша огляделся, горожане по-прежнему сидели вокруг, пили, разговаривали и просто отдыхали, но их лица исказила темнота! Арносту показалось, что вместо привычных черт головы людей обрели иные – черты мертвецов. Глаза выпали из глазниц, кожа побледнела, начала гнить и чернеть, зарабатывая все новые и новые гнойники, зубы выпали, волосы сдуло ветром. Арноста окружали ничего не подозревающие мертвецы, которые будто не замечали никакого уродства, не замечали торчащих костей черепа своих соседей и собеседников.
Глава III
«Пусть бог не вмешивается».
Гораций Флакк Квинт
28 ноября, 1351 год
Руки покрылись мозолями, сажей и порезами. Арност не помнил, откуда они взялись, словно они были на них всегда. Арност не помнил чистого неба, не помнил зеленых полей. Лекарь смотрел на все еще пыхтящие дымом и смрадом сожженья кострища, сидя на коленях по локоть в копоти и грязи, смешанной с кровью и дождевой водой после только что начавшегося дождя.