Господь да благословит решение мое… Император Николай II во главе действующей армии и заговор генералов
Шрифт:
Бьюкенен писал: «Английское посольство, Петроград, июль 6/19 1916. Секретно. Ваше Величество всегда мне разрешали говорить откровенно обо всех делах, которые могут в прямом смысле или косвенном, влиять на успешный конечный исход в этой войне, и на заключение мира, который будет гарантией от ее возобновления в последующие годы. Вот я и осмеливаюсь почтительно это сделать. Я действую полностью по своей личной инициативе и со всей личной ответственностью, и я должен просить прощения у Вашего Величества за этот шаг, который, я знаю, не соответствует дипломатическому этикету. Упорные настойчивые слухи, доходящие до меня, свидетельствуют о намерении Вашего Величества освободить от своих обязанностей министра иностранных дел господина Сазонова. Так как я не осмеливаюсь просить аудиенции, я решаюсь обратится к Вашему Величеству с личной просьбой и прошу взвесить те важные последствия ухода господина Сазонова, которые могут повлиять на такой важный вопрос, как продвижение к победе в войне. С господином Сазоновым мы работали вместе в течение шести лет в тесном контакте, и я всегда рассчитывал на его поддержку превратить военный союз между нашими странами в этой войне в постоянный. Трудно преувеличить услуги, которые он оказывал делу союзных правительств своими тактом и умением, которые он проявил во время очень трудных переговоров, которые
137
ГАРФ. Ф. 601, оп. 1.
Отправляя Поливанова в отставку, Император указал, что недоволен его связями с Гучковым и возглавляемым им военно-промышленным комитетом. «Деятельность последних, – писал император, – не внушает мне доверия, а руководство Ваше этой деятельностью в моих глазах недостаточно властно». [138]
Таким образом, правительство, на которое делала ставку кадетско-октябристская оппозиция в своих стремлениях ограничить царскую власть, прекратило существование. Вслед за оппозиционными министрами свой пост главы правительства потерял и лояльный Царю И.Л. Горемыкин. Он был отправлен в отставку в январе 1916 года и заменен Б.В. Штюрмером. Новый кабинет министров был встречен общественностью еще более враждебно, чем кабинет Горемыкина. Частые смены министров делали работу правительства нервной с постоянной оглядкой на Думу, что, в свою очередь, во многом способствовало той вопиющей беспомощности, какую проявило императорское правительство в февральские дни 1917 года.
138
Ольденбург С.С. Указ, соч., с. 586.
Часть 2
Николай II во главе армии
Глава 1
Принятие Николаем II верховного главнокомандования
В своем решении принять должность Верховного Главнокомандующего Царь руководствовался сложившейся политической ситуацией внутри страны, когда враждебные ему силы либерально-буржуазной оппозиции объединились в единый блок, и блок этот находил сочувствие в Ставке великого князя, высших военных кругах, а также среди некоторых членов правительства. Возглавив Вооруженные Силы, Император, таким образом, с одной стороны стремился объединить все бразды военной и государственной власти в своих руках, а с другой – пресечь любые влияния на армию и правительство со стороны своих политических противников. Это было тем более необходимо, что тяжелая военная обстановка, сложившаяся на фронте, требовала единого руководства и единения всех сил страны в решимости предотвратить военную катастрофу.
Николай II до самого последнего времени не сообщал великому князю о том, что принятие им, то есть Царем, верховного командования, автоматически означает фактическое удаление великого князя из действующей армии. Этот факт также говорит о том, что Государь не был уверен, какие шаги предпримет великий князь.
Об этом также свидетельствует черновик письма, которое Государь написал великому князю, но так никогда его ему не отправил. Приводим его целиком: «Великому Князю Николаю Николаевичу. Теперь, когда прошел год войны и неприятель занимает большое пространство нашей земли, я пришел к решению принять на себя верховное командование армиями.
Сознаю вполне ответственность и исключительную трудность предстоящей задачи. Полагаюсь во всем на помощь и милость Божию, а также на героическое упорство наших войск. Претерпевший до конца спасется! Начальником моего штаба я избрал генерала Алексеева. Тебя назначаю наместником на Кавказе и главнокомандующим Кавказской армией ввиду недомогания графа Воронцова. Георгию теперь во время войны там не место. Уверен, что ты примешь это важное назначение, как видимое свидетельство того, что мои чувства к тебе ни малейшим образом не изменились и что ты пользуешься полным моим доверием. Если ты считаешь нужным отдохнуть, можешь воспользоваться непродолжительным отпуском – на Кавказе, например, в Боржоме. Передай генералу Янушкевичу и генералу Данилову мою благодарность за их службу и за посильные их труды. Надеюсь дать им другие назначения. Прошу тебя поставить обо всем в известность генерала Алексеева, с тем, чтобы он наметил выбор нового генерал-квартирмейстера, главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта и других. Зная, насколько ты ценишь князя Орлова, отдаю его в твое распоряжение и думаю, что он будет тебе полезным помощником по гражданской части. Все намеченные перемены произойдут по моему приезду в Ставку около 14 августа. Одновременно я извещаю графа Воронцова». [139]
139
ГАРФ. Ф. 601, оп. 1, д. 1121.
Этот черновик письма интересен, помимо прочего, тем, что на нем нет даты. Но в письме Николай II указывает, что собирается приехать в Ставку 14 августа. Однако, как мы знаем, Император прибыл в Ставку только 23 августа. Совещание правительства, на котором Государь заявил о своем решении снять Николая Николаевича, состоялось 21 августа, и только тогда великий князь узнал о своей грядущей отставке. Такими образом, Государь принял решение отстранить великого князя в начале августа, причем принял это решение не внезапно под влиянием царицы, как считали многие, а заранее, спокойно и продумано. Черновик письма написан где-то в первых числах августа. Откуда это известно? Из письма графа Воронцова-Дашкова. Дело в том, что решив снять великого князя, Император написал ему письмо, но не отправил его, в то время как письмо графу Воронцову-Дашкову с известием о своем решении – отправил. Таким образом, Николай II не извещает о грядущей отставке главнокомандующего, но извещает наместника на Кавказе, которого должен будет сменить великий князь. Почему? Ответ напрашивается сам собой. Император доверял графу Воронцову-Дашкову, считая его порядочным и преданным человеком, а великому князю он, к тому времени, уже не доверял. Николай II посылает графу шифрованную телеграмму и письмо, где извещает о своем решении. Вот текст сопроводительной телеграммы: «Генерал-адъютанту графу Воронцову-Дашкову. Шифром. Посылаю Вам Дмитрия Шереметьева с письмом. Считаю нужным предупредить Вас, что я решил взять руководство действиями наших армий на себя. Поэтому великий князь Николай Николаевич будет освобожден от командования армиями и назначен на Ваше место. Уверен, что вы поймете серьезность причин, которые заставляют меня прибегнуть к столь важной перемене. НИКОЛАЙ». [140]
140
ГАРФ. ф. 601, оп. 1, д. 1113.
Граф Воронцов ответил немедленно на письмо Царя. Вот его текст:
«Ваше Величество! Полученная мною 10-го телеграмма Вашего Величества вызвала во мне следующие размышления, которые я с разрешенной мне Вами откровенностью позволяю себе высказать. Ваше Величество желает встать во главе армии. Для дальнейших событий по управлению обширным Российским государством необходимо, чтобы армия под Вашим начальством была бы победоносной. Неуспех отразился бы пагубно на дальнейшем царствовании Вашем. Я лично убежден в окончательном успехе, но не уверен в скором повороте событий. Много напортили существующие командования и скорого исправления ошибок трудно ожидать. Необходимо избрание Вами достойного Начальника Штаба на смену настоящему. Голоса с Западного фронта, доходящие до Кавказа, называют генерала Алексеева. Голос Армии, вероятно, не ошибается. Назначение великого князя Николая Николаевича наместником Вашим на Кавказ я считаю весьма желательным. Великому князю легче управлять Кавказом, чем простому смертному, таковы уж свойства Востока. Я уверен, что великий князь скоро полюбит Кавказ и его жителей, и жители его полюбят за его доброту и отзывчивость. Но пожелает ли он занять это место? Разжалование его из попов в дьяконы сильно затрагивает его самолюбие и не может не быть для него крайне тяжелым». [141]
141
ГАРФ. ф. 601, оп. 1, д. 621.
Таким образом, из письма видно, что решение снять великого князя было принято Императором в самом начале августа, так как Воронцов-Дашков пишет, что получил царскую телеграмму 10-го августа. Из письма также видно, что Николай II не назвал в письме Воронцову-Дашкову имени начальника штаба (генерала Алексеева), хотя, как видно из черновика письма, это решение было им уже принято. Вероятно, Царь хотел услышать мнение опытного и верного сановника, которого считал «близким и доверенным лицом, служащим Престолу и Отечеству с неукоснительной честностью». [142] Мнение Воронцова-Дашкова насчет назначения генерала Алексеева полностью совпало с мнением Николая II. В письме есть еще одно интересное мнение Воронцова, касающееся великого князя. Воронцов-Дашков приветствует решение царя отправить великого князя Николая Николаевича на Кавказ, но не по причине деловых качеств последнего, а из-за политической целесообразности: «Великому князю легче управлять Кавказом, чем простому смертному, таковы уж свойства Востока». Следующая далее фраза поражает своей необычностью: «<…>Пожелает ли он занять это место? Разжалование из попов в дьяконы сильно затрагивает его самолюбие». То есть пожелает ли великий князь выполнить приказ Государя Императора, пожелает ли он исполнить свой прямой долг? Что стоит за этой фразой графа Воронцова-Дашкова? Только ли его мнение о великом князе, как о самолюбивом и вздорном человеке? Но если это так, зачем об этом писать Царю? Какое это имеет значение: захочет или не захочет тщеславный великий князь выполнить царский приказ? Не предупреждает ли осторожный и умный Воронцов-Дашков Императора Николая II о возможных шагах великого князя против Высочайшего решения? Это всего лишь предположение, но в контексте описываемой нами интриги, в условиях постоянных контактов Николая Николаевича с думскими заговорщиками, в условиях демарша министров в пользу великого князя это предположение кажется все более вероятным.
142
ГАРФ. ф. 601, оп. 1, д. 1113.
В пользу этого предположения также свидетельствует та скрытность и внезапность для непосвященных, с какими Николай II произвел смену великого князя и его штаба. До самого последнего момента Николай Николаевич думал, что смена коснется только его штаба, но не его.
16 августа Государь извещает о своем решении Воейкова, но не великого князя. «16-го августа, – пишет Воейков, – спустя неделю после говения Государя и Императрицы, Его Величество, при выходе из Федоровского собора, обратился ко мне с предложением сейчас зайти к нему. Когда я приехал в Александровский дворец следом за Государем, он сказал мне, что хочет со мною поговорить, причем, предложил сопровождать его во время прогулки по Баболовскому парку. Прогулка эта продолжалась более часа. Государь объявил мне о своем решении вступить в командование войсками, а великого князя назначить своим наместником на Кавказ, на пост, в то время занимавшийся графом И.И. Воронцовым-Дашковым». Воейков стал доказывать Николаю II всю опасность предпринимаете им шага, но «Его Величество, тем не менее, упорно настаивал на своей мысли, говоря, что решение он уже принял в самом начале войны (как говорил мне раньше), теперь же считает нежелательным откладывать свое вступление в командование, с одной стороны, из-за неудачных действий и распоряжений великого князя на фронте, а с другой – из-за участившихся случаев его вмешательства в дела внутреннего управления». [143]
143
Воейков В.Н. Указ, соч., с. 84.
Еще более откровенно Николай II объяснил свой поступок матери – вдовствующей императрице Марии Федоровне. Великий князь Андрей Владимирович пишет в своем дневнике: «Когда Ники был незадолго перед отъездом у нее, она долго его молила подумать хорошенько и не вести Россию на гибель. На это он ей ответил, что все его обманывают, и что ему нужно спасти Россию – это его долг призвания». [144]
19 августа Николай II извещает великого князя лишь о грядущей смене штаба (но не о смещении его самого!), и тот издает по этому поводу следующий приказ:
144
Мельгунов С.П. На путях к дворцовому перевороту, с. 115.