Господа офицеры! Книга 2
Шрифт:
Пётр перебежал правее. Якушеву поставили задачу напасть на бронепоезд, выгнать его из выемки, под орудия первой батареи. С одной стороны состава подрывники уже разрушили полотно и бронепоезд мог уходить только через мост на другой берег реки Бейсужек. Но с той стороны реки он уже не мог пулемётами бить по наступающим офицерским цепям. В идеале было бы конечно здорово красный бронепоезд отрезать и захватить. Добра там было много.
С убитых матросов Аженов снял две гранаты Рдултовского, образца 1914 года. Граната имела хорошее фугасное действие и давала до тысячи мелких осколков, которые летели не дальше тридцати шагов. Вполне удобная в наступлении.
Одну
Сначала побежали ближе к ложбине, куда уходили рельсы, потом поползли. Бронепоезд почти весь скрывался внизу, торчали лишь крыши вагонов. Целью были две открытых площадки с орудиями и амбразуры для пулемётов, в которые хрен гранатой попадёшь. Якушев приказал метать в артиллеристов, рассчитывая, что взорвутся снарядные ящики. Подползли почти вплотную, маскируясь за голыми кустами, густо росшими на пригорках. Орудийные площадки находились в разных концах состава и своё отделение поручик разделил на две команды. Петр решил попытаться забросить гранату в блиндированный вагон, высмотрев не закрытую амбразуру без пулемёта.
Снял с предохранителя, выжал рычаг, спустил с рукоятки предохранительное кольцо и стал ждать. Пока рычаг на рукоятке не отпустишь, граната не взорвётся. Поручик мог держать взведённую гранату хоть десять минут, силы в пальцах хватало. Как только загрохотали взрывы у паровоза, присмотрелся и метнул сам. До амбразуры с откоса было метров десять. Граната легла удачно, чуть зацепилась ручкой, но нырнула во внутрь. Грохнуло сильно, вагон загудел. Аженов начал отползать назад. Винтовок гранатомётчики с собой не брали, только наганы. Вторая серия взрывов раздалась в хвосте пояса. Там же взорвались несколько снарядов, выметнув вверх фонтан огня. Паровоз повредить не удалось, он рассерженно зашипел и дёрнул состав, начав отход к станции. Пулемёты выдали по несколько очередей по краю откоса, но все находились в мёртвой зоне, а дураков вставать в полный рост под пули не было. Начали быстро отползать в сторону своих.
Как только бронепоезд выполз из низинки, за него взялись артиллеристы, пытаясь зацепить паровоз. Пару снарядов в бронепоезд они все-таки влепили. Один фугас уже разорвался на мосту, когда поезд перешёл через речку. Остановить, к сожалению, не получилось, но ущерб нанесли знатный, перебив половину артиллерийской команды и повредив орудия. Без бронепоезда красным придётся туго. Гранатомётчики победителями вернулись в роту. Аженов не подозревал, что своим броском в амбразуру убил командира и комиссара бронеотряда и плюс ещё восемь человек в броневагоне.
— Как там, Петр Николаевич? — спросил Озереев.
— Нормально, Вадим Егорович. Артиллеристов подорвали, а я умудрился в амбразуру гранату забросить. Результата не видел, но бухнуло внутри здорово! Считай вывели бронепоезд из строя. Сюда он больше не поедет, поскольку наши артиллеристы его снарядами нашпигуют, а с той стороны речки он пулемётами не достанет. Самое время наступать.
В атаку повёл сам генерал Марков. Его белый полушубок и белую папаху было видно всем. Он встал, вскинул руку с наганом, посмотрел влево и вправо и закричал: — Полк! В атаку!
Офицеры поднялись как один и бросились вперёд. Не успели проскочить пятьдесят метров как навстречу вскочили красные и густыми цепями побежали навстречу.
— Вперёд! — закричал Марков, почувствовав торможение бегущих офицеров. Все тут же наддали ходу. Патроны берегли и шеренги сближались молча, лишь запалённо дыша. Отделение Якушева, оказавшееся несколько в стороне от схватки, ударило во фланг из винтовок. Этого хватило, чтобы красные остановились и бросились в обратную сторону. Ноги сразу у всех побежали быстрее, стремясь догнать отступающего противника. Пулемёты красных успели ударить лишь на несколько секунд, но задержать наступающую массу у них не получилось. Пулемётчиков тут же перекололи и побежали дальше, врываясь в улицы станицы. Красные скатывались в реку, перебегали по бродам на ту сторону, на короткое время пропадая в береговых камышах и рвались к станции Станичка под защиту бронепоезда и в голый лесок на той стороне реки.
Полк двинулся вслед за противником. Два пулемёта удалось перетащить через мост. Оживший бронепоезд ударил из орудия и пулемётов подметая свинцом железнодорожную насыпь, сметая перебежавших на ту сторону офицеров. Наступающие добровольческие силы двинулись через реку, ударив в направлении станции и станицы, основная часть которой находилась на противоположном берегу.
Реку переходили вброд. Опять холодная вода и высокий глинистый откос на той стороне. Пётр дважды скатывался, пытаясь заскочить сходу на кромку берега. Между станцией и станицей маленький лесок, из которого бьёт пулемёт. Беспрерывно строчат пулемёты с бронепоезда. Ещё одна офицерская батарея начала засыпать его снарядами, поддерживая наступление. Роты залегли, начали перестрелку, несколько снарядов ударили по леску, заткнув пулемёт. Тут же последовала команда: — Вперёд!
Аженов бежал тяжело. Мокрые сапоги проскальзывали. До леска, который атаковал взвод было метров триста. Красные отстреливались отчаянно, и бесполезно. Офицеров было уже не удержать, это понимали обе стороны. Хотя людей в первой цепи становилось всё меньше. Ударили страшно. Перекололи всех, кто не бросился наутёк. Поручик заколол в рукопашной троих. Двух срубил грудь в грудь, одного в спину. От леска повернули в сторону станции. Вторая рота, развернувшись, заняла южную окраину станицы. Саму станицу с фронта атаковали юнкера и корниловцы.
Взвод Згривеца от леска наносил удар влево во фланг станции. Опять выкатились под пулемёты бронепоезда и залегли. Большевики дрались стойко, понимая, что вряд ли ещё Добровольческая армия подойдёт к железной дороге так близко, и будет возможность поддержать бронепоездами и перебросить подкрепления. За станцию дрались долго. Две батареи всё-таки задавили проклятый бронепоезд, и он отошёл из-под ударов артиллерии. Станцию с помощью третьей роты взяли. Красные попытались провести контратаку, но её отбили несколькими залпами и штыками. Остатки противника отошли зализывать раны вдоль железной дороги.
В станице ещё с час гремели выстрелы, большевики оказывали ожесточённое сопротивление. Из Кореновской их к вечеру выбили, но преследовать уже не было сил.
Десять тысяч большевиков разгромить оказалось не так просто. Именно такую цифру назвали пленные. Офицерский полк потерял тридцать человек убитыми, сто тридцать ранеными. Другие части тоже имели ощутимые потери. Обоз Добровольческой армии увеличился на двести подвод с ранеными бойцами. Армия ощутимо слабела после каждого боя, активных штыков становилось всё меньше и меньше, обоз всё длиннее и длиннее. Тряска, холод, неотлаженное питание, выздоровлению от ран никоем образом не способствовали. Случалось, раненые офицеры и стрелялись, не желая терпеть муки и осложнять положение товарищам. Не было ни тыла, ни места, куда можно было бы отправить раненых добровольцев. Умереть за Отчизну никто не боялся, а вот оказаться в санитарном обозе было страшно. Оттуда каждый день хоронили умерших.