Господин Чудо-Юдо

Фаль Эя

Тэймин выпрямился, мгновенно сменив нежное выражение лица на невозмутимое.

– Другие варианты?

– Хлопотные. Лестницей долго и опасно – энергоблок взорвется раньше. Общим лифтом... даже если и выберемся на поверхность, в космопорте нас остановят. Придется уходить с боем. Другого выхода не вижу.

Оба диниту разом помрачнели. Тэймин с тревогой покосился на меня, а затем поспешно заблокировал часть мыслей, из которых выглядывал его тайный страх – стать свидетелем моей гибели из-за недосмотра в пылу схватки.

– А если попробовать переместиться тем способом, что пользуется капитан Шохоро? – предложила

я.

– Ты говоришь о том самом гибриде черного портала и «Межпланетариума»? – медленно спросил Тэймин, припоминая недавнюю «беседу» с распорядителем аукциона и оживая на глазах, затем развернулся к моему отцу. – Идея стоящая, мастер Фьолл! До капитанского мостика добраться легче, чем до космопорта. И охрана не такая бдительная.

– Только давайте сначала найдем Хрыка, – поспешно добавила я. – А то он Мару Танн утащил.

Глава 15. Черный Межпланетариум

– Вам надо пройти через «Межпланетариум-2»? – недоверчиво переспросил Хрык, едва Тэймин ввел его в курс дела. – Но это невозможно!

Когда сбежавший от пожирателя центаврит нашелся вместе с космозонкой на лестничной клетке – по ясным причинам возле схрона с обручами энергозащиты, – диниту успели просканировать его сдержанно-лояльную позицию к вопросу бегства и растолковали часть плана. А как только Хрык уяснил, что Тэймин не претендует на доминирующее место в жизни Мары Танн, то стал гораздо разговорчивей и по своей воле, без внушения, решил сотрудничать. Тем более, что с его личными психологическими предпочтениями жизнь среди сородичей доставляла ему мало искреннего удовольствия.

Однако в данный момент центаврит всё ещё переваривал новость о грядущем вторжении в святая святых – капитанский мостик, – и покушение на самое табуированное лицо на пиратской базе.

– Невозможно! – убеждённо повторил он. – Для этого нужно знать универсальный код доступа, которым владеют только капитан Шохоро и его новый помощник, коммандер Хурон.

– Значит, мы его узнаем, – хладнокровно отрезал мастер Фьолл. – Проведи нас на мостик управления. Якобы с целью показать коммандеру... скажем, рассекреченных тобой лично шпионов. А остальное предоставь мне. Я умею уговаривать... – он метнул короткий взгляд в сторону немного смутившегося Тэймина и подчеркнул: – ...без принуждения.

Хрык ехидно скривил мясистые губы и, чуть поразмыслив, уведомил:

– Тогда на вас надо маски нацепить. С пси-блокиратором. Для видимости. А то никто мне не поверит, что диниту так легко позволили взять себя в плен.

– У тебя есть образец? – поинтересовался мастер Фьолл. – Полагаю, мы можем просто уничтожить нейроконтроллер и...

– Нет, – категорично отказался Тэймин и даже сделал шаг назад. – Я... не могу.

Волна сочувственного понимания захлестнула меня. Теперь, после пройденного испытания, как никто другой, я знала, какую дикую помесь беспомощной клаустрофобии внушает ношение маски... А ведь мне довелось мучиться лишь пару дней. Это ничто по сравнению с долгими годами энергетической и ментальной пытки, в которой довелось жить... нет, не жить, а существовать... несчастному Тэймину. Особенно первые несколько лет, пока он фактически являлся подростком.

Мастер Фьолл нахмурился, недовольный откровенной демонстрацией слабости сородича. Он собирался сказать что-то

явно нелицеприятное, но я стремительно шагнула к Тэймину, переключая внимание на себя. Крепко сжала его ладонь, поймала неистово сверкающий взгляд и подумала, что повадками он напоминает одичавшего в неблагоприятных условиях арабского жеребца – одно из красивейших и гордых созданий моей первой родины.

– Тэймин, послушай... это нужно сделать, – сказала я твердо. – Это будет ненастоящая маска. Просто держи эту мысль внутри себя.

Потянувшись к сумке-ремню на его поясе, я достала ту самую маску, что недавно облегала все анатомические изгибы и линии моей головы. Сигнал нейроконтроллера светился тусклым желтоватым светом в режиме ожидания. Как повредить его, чтобы это не бросалось в глаза, я не знала, поэтому сразу передала отцу.

Тот подержал черный шарик неактивной маски в руках, затем прикрыл глаза. Энергетическое поле вокруг него вспыхнуло ярко-синими огнями умственного воздействия. У нас на Земле такое, кажется, называют телекинезом. От маски заструился короткий тонкий дымок и тут же растаял в воздухе.

– Думаю, этого достаточно, – сказал он, возвращая шарик. – Ментальный блокиратор работать не будет, и контакты нейроконтроллера больше не активны. Хорошо, что маска не на чьей-то голове. Ее программа бы выжгла мозг носителю из-за подобного грубого вмешательства. Но нам нужна ещё одна маска.

Хрык отлепился от стены с растерзанным схроном, где осталось только полуразряженное оборудование.

– Я достану. В медотсеке их можно найти с десяток минимум.

Он двинулся было в разлом, откуда просматривалось фойе лабораторного уровня, как вдруг оттуда вылез навстречу запыхавшийся центаврит в белом РЗК – комбинезоне радиационной защиты из сверхнепроницаемой металлополимерной ткани. Увидев нас, он остолбенел. Особенно при виде заостренных ушей мастера Фьолла.

– Какого брыхла? – вызверился он и заорал на Хрыка: – Что этот диниту и рабыни здесь...

Наш центаврит замешкался с ответом, но мастер Фьолл спокойно повернулся к нему и подсказал:

– Тут нет никаких диниту. Только рабыни.

Хрык растерянно моргнул, однако сообразил быстро и переиначил:

– Где ты видишь диниту? Приглючило, что ли? Тут только мои самочки, болван.

Центаврит – по-видимому, ответственный за работу ядерного реактора, – некоторое время в недоумении озирался, но признавать наличие у себя галлюцинаций не пожелал и ещё более зло рявкнул:

– Вали отсюда, если не хочешь угробить своих самочек! Нам-то с часик нипочем, а вот они хорошо прожарятся... Радиационный уровень начал повышаться!

Агрессивному совету реакторного обходчика мы все последовали более чем охотно и резво полезли в разлом лабораторной стены. Мастер Фьолл уходил последним, обеспечивая поддержку прикрывающей нас иллюзии.

Я видела энергетическое полотно псевдовизуальных нитей, сотканных им, и со смущением подумала, что до подобного уровня мастерства мне ещё практиковаться и практиковаться. У меня неплохо получалось прикрывать иллюзией саму себя – сказывались подсознательные навыки детства под давлением инстинкта самосохранения. Но выстраивать целую композицию, подменяя образы сразу нескольких участников, было куда труднее. Тут требовалась огромная концентрация и умение, наработанные годами опыта.