Господин директор
Шрифт:
— Не сейчас, — я отмахнулся от неё и добавил. — Проветри здесь.
Закрывая дверь в приемную, я услышал грустный вздох. А на что она надеялась? Моя приемная не должна пахнуть клубникой.
Я шёл по коридору в сторону лингафонного кабинета. Как всегда боковым зрением я ловил взгляды редких учеников — по большей части испуганные. Прогульщики! И я бы им всыпал, но у меня была другая цель.
На втором этаже около кабинета английского мне открылась небывалая картина. Дверь в кабинет была открыта, и оттуда лился голос диктора новостей, вещавший на английском. Дверной проем был окружён
— Рыков! Иванов! Милянин! — я гаркнул фамилии тех из них, кого знал.
Все парни чуть ли не дружно подпрыгнули и обернулись. В их глазах отчётливо читалось смятение, смущение и досада — как же, как же, я прервал такое занятие!
— Быстро разошлись по своим кабинетам! — ещё раз рявкнул я.
Я мог и не повышать голос, но мне хотелось, чтобы это слышали все. Мой посыл был прост — директор здесь, и все должны ходить по струнке.
Парни нехотя разбрелись, кто куда. Я оценил их скорость — видимо, прерванное мной зрелище действительно было захватывающим.
Наконец, я подошёл к пустому дверному проему и увидел поистине впечатляющую картину.
На стене висел огромный плоский экран, на котором отображались картинки из новостей. Но никто из учеников ни хрена туда не смотрел. Все пялились на англичанку, которая сидела на пустой первой парте спиной к кабинету и единственная, кто внимательно смотрел новости. Я видел ее сбоку. Густые распущенные волосы до лопаток — чёрные сверху, синие снизу. Челка, курносый нос, алые губы, тонкая шейка. Ниже шло платье — полупрозрачное обтягивающее и короткое. Сзади был большой вырез, открывавший чудесный вид на ровную спину и подчеркивающий отсутствие лифчика. Грудь и бёдра были скрыты вшитыми синими полосками. Ноги — бесконечно длинные ноги — лежали на учительском столе, затянутые в блестящие сапожки. Картину дополнял чупа-чупс, который англичанка сосредоточенно посасывала.
Я, взрослый мужик, умевший себя контролировать, был вынужден засунуть руки в карманы брюк, чтобы скрыть стояк. Представляю, что тут испытывали те школьники.
Англичанка была олицетворением секса — внезапного и не обремененного ни чем. Она была создана для того, чтобы ее трахнули на столе или на заднем сидении машины. С такими, как она, до секса в кровати дело никогда не доходит.
Мне стало любопытно, надела ли она трусики. Потому что если нет, то я мог бы сейчас же отобрать у неё этот долбанный чупа-чупс и заставить сначала сосать мой член, а затем прижать ее к стене, закинуть ее ноги себе на бёдра и войти в неё одним резким движением так, чтобы весь дух из неё вышибить. Так, чтобы в следующий раз она надела гребанные трусики. Так, чтобы в следующий раз она вообще пришла в парандже! Так, чтобы…
Мои мысли были прерваны отвратительным звонком, извещавшим о конце пары. Он раздался прямо над моей головой, и мне стоило немалых усилий сохранить невозмутимый вид.
Англичанка выключила новости и легко спрыгнула с парты. Поворачиваясь к ученикам, она заметила меня и замерла на долю секунды. Она прошлась по мне взглядом, а я порадовался, что держал руки в карманах. Мне нужно было сейчас отчитать ее за внешний вид, и мой стояк — это не то, о чем ей следовало знать.
Англичанка развернулась к классу, в котором все продолжали сидеть. Не удивительно. От разворота платье всколыхнулось вверх, показывая стройные бедра тем, кто их ещё не успел разглядеть. Да, я бы на месте учеников тоже продолжал сидеть.
Она, между тем, совершенно спокойно озвучила домашнее задание и склонилась к ноутбуку. Как раз так, чтобы я имел все шансы оценить ее попу и изгиб спины. Друг не врал, попа была огонь.
Сжимая руки в карманах в кулаки я вошёл в кабинет и рявкнул на сидевших учеников:
— Урок окончен!
Они зашевелились, как букашки, чертовски медленно покидая кабинет. Последний из них оставил дверь открытой, и я даже мысленно поблагодарил его. Закрой он дверь, и я бы трахнул англичанку, забыв ее отчитать.
Она подняла на меня свои карие глаза и снисходительно спросила:
— Ну, а вы кто такой?
Она серьезно? Пришла работать в мою школу и не удосужилась хотя бы на сайте посмотреть мою фотографию?
— Директор, — отрезал я.
— О-о, — протянула она, округлив свои чертовски хорошенькие губки.
Выражение снисходительности исчезло с ее лица, сменившись на заинтересованность.
— И что вам надо, господин директор?
Она, блять, издевается?! Как будто хочет меня сильнее завести. Как будто хочет, чтобы я совсем слетел с катушек от этого ее «господин директор».
Я подошёл к ней ближе. Просто чтобы нависать над ней, смотреть сверху вниз и таким образом доминировать, а вовсе не для того, чтобы почувствовать запах ее парфюма, который пах сексом и обращался напрямую к моему члену, минуя меня. Что ж, он был услышан.
— Господин директор хочет, — зло проговорил я сквозь зубы. — Чтобы впредь ты не приходила в школу в таком виде. Ты — преподаватель! Если ты хотела быть стриптизершой, то только скажи. У меня есть один знакомый владелец мужского клуба, я могу шепнуть ему за тебя словечко.
Ее глаза полыхнули яростью. Она сжала кулаки и вздернула подбородок:
— У вас тут нет дресс-кода, я спрашивала!
Она ещё будет рассказывать мне, что у нас есть, а чего — нет! Кукла совсем зарвалась. Я медленно поднял руку, сжал ее шею, заставляя смотреть прямо на меня. От чего она тут же приоткрыла ротик, с волнением глядя мне в глаза снизу вверх. Наглядный пример ее вида во время минета. Блять.
— У меня спрашивала?
Ее глаза бегали между моими, выдавая сумбур в чувствах. Ещё бы, она, наверное, не знала, что я мог позволить себе такое поведение. А зря.
— Нет, — прозвучал ее ответ на выдохе.
Вслед за ответом по ее губам пробежался ее язычок. Если она вздумала играть со мной, то ее ждут плохие новости — она уже заранее проиграла. Потому что я выигрываю всегда.
— Здесь я — закон и порядок. — сказал я, глядя ей в глаза. Строго в глаза. — И я запрещаю тебе появляться в откровенной одежде. Короткие юбки, глубокие вырезы и разрезы, голые плечи или спина или что угодно выше колен и локтей. — я отпустил ее шею, сделав шаг назад. — Это понятно?