Господин директор
Шрифт:
— Куколка, — со всей нежностью сказал я и накрыл ладонью ее ладонь. — Я спрашиваю не из праздного любопытства. Я хочу это знать, чтобы правильно защищать тебя от прошлого. Чтобы правильно вести себя в настоящем. И чтобы… чтобы выстроить правильное будущее. Понимаешь?
Она с недоверием посмотрела на меня, отгородившись кофейной чашкой, но ладонь из-под моей руки не выдергивала, и я продолжил:
— Ты мне нужна. Я хочу быть с тобой. Откройся мне один раз, сейчас. Расскажи всё, чтобы мы могли идти дальше вместе.
Стриптизерша
Она ещё помолчала пару минут, а потом налила нам обоим кофе и рассказала свою историю.
Я дал нам отдохнуть лишь четверг. В пятницу мы оба вышли в школу. Ничто не отвлекает от мыслей о прошлом так, как много работы в настоящем.
Со стриптизершей мы с утра заехали к ней домой, где она переоделась. Как всегда ее одежда была слишком соблазнительной — мягкая водолазка нежно обтягивала ее красивую грудь, а джинсовая юбка была мини, и этим всё сказано. Стриптизерша всю дорогу заводила меня своими длинными ногами, закинутыми на приборную панель машины. Она сказала, что не выспалась, откинула спинку сидения и сделала вид, что уснула. Похоже, что в своём недосыпе она винила меня, потому что страдать пришлось мне. По пути я нашёл тысячу и одно место, куда можно было свернуть ненадолго и ещё немного не поспать, но пересилил себя. Я же не школьник, в конце концов. Мог и подождать. Немножко.
На парковке я разбудил ее поцелуем. Подумать только, она и правда уснула. Открыла глаза и так сонно на меня посмотрела, что я невольно загляделся. В ее карих глазах было что-то такое беззащитное, такое хрупкое, взывавшее к первобытной мужской сути, той, которая охраняла и оберегала. Мне хотелось дать ей понять, что я — именно тот, кто всё это сделает для неё без раздумий, но облечь эмоции в звуки было сложно.
Не найдя нужных слов, я кивнул в сторону школы. Стриптизерша вздохнула и потянулась:
— Не давай мне больше спать в машине. Теперь ещё больше спать хочется.
— И зачем только я всю дорогу держал себя в руках? — пробормотал я, заглушая мотор машины.
Нам пришлось расстаться, едва мы переступили порог школы. Меня поймала завуч и потащила в свой кабинет. Мы обсудили с ней несколько интересующих ее срочных вопросов, после чего она перешла к своему традиционному отчету об учителях. Раз в две недели она проверяла посещаемость уроков, оценки и выстраивала тенденции, на основе которых делала выводы. Пройдясь по части преподавательского состава, она перешла к англичанке:
— К сожалению, насчёт работы Варвары Юрьевны сложно судить в полной мере, она ведь преподавала лишь одну предыдущую неделю по факту. Но тем не менее вот что я могу сказать. Посещаемость уроков английского выросла с 65 % до 100 %, успеваемость так же повысилась со средней оценки 4 до 4,5. Это хороший результат, но более точную статистику удастся собрать через пару недель.
— Ну, мы оба понимаем, чем вызваны подобные результаты, — хмыкнул я.
Стриптизерша брала учеников своей полуобнаженной натурой и, как бы эта самая натура мне ни нравилась, я все же не мог признать правильность ее использования в таком качестве в своей школе.
Мила Борисовна сняла очки и задумчиво повертела их в руках.
— Конечно, Константин Демидович, мы знаем. Однако я не могу не отметить, что Варвара Юрьевна — единственный преподаватель, чьи уроки посещают абсолютно все ученики. Это не типичная ситуация для нашей школы, я уже давно разными способами пыталась добиться хотя бы 90 % посещаемости по предметам, а тут… Без проблем и с ходу 100 %.
— И что вы предлагаете? Заменить всех, кому за 30, на вчерашних студенток? — саркастично спросил я.
Под этот критерий подходили почти все сотрудники школы, в том числе сама Мила Борисовна и я.
Она улыбнулась мимолетной и легкой улыбкой и ответила:
— Нет, ничего радикального делать не стоит. Но не мешает подумать о том, чтобы принимать в штат не только заслуженных профессоров, но и молодых учителей. Их нестандартные подходы к ученикам могут помочь вывести школу на более высокий уровень по успеваемости и по результатам в олимпиадах.
Я подавил раздражённый вдох. Отчасти она была права, конечно. Свежая и молодая кровь могла многое изменить в лучшую сторону. Но риски!
Я махнул рукой:
— Я подумаю.
После общения с завучем я пошёл в свой кабинет. Приемная встретила приятной тишиной. Я задумчиво посмотрел на пустующее место моего ассистента. Нанимать очередную пустоголовую девушку желания не было. И надобности. Может нанять кого-то, кто будет разгребать мою почту? Потому что за несколько дней моего отсутствия там скопилось нереально много писем. Мне был нужен ассистент не раздвигающий ноги, а сортирующий письма. Я хмыкнул. Старею!
Варвара
Я дошла до кабинета, по пути поздоровавшись с несколькими учениками. Как же приятно было идти по этим коридорам! Видеть лица детей, быть частью их взросления.
После заточения так обострилось восприятие мира. Когда думаешь, что уже всё потеряно, и когда неожиданно получаешь всё вновь — есть причины быть благодарной и видеть окружение в радужном свете. Я снова на своём месте и в своей роли, готова делать то, что люблю больше всего, — учить.
С этими мыслями я открыла дверь в кабинет и зашла внутрь. В ту же секунду я была оглушена криком: