Господин Изобретатель. Книги 1-6
Шрифт:
— Тогда, Александр Павлович, — начнем с меня — разволновался барон, — я тоже разговаривал со Львовым. Например, хотел узнать у него про зембуреки…
— Простите, про что?
— Зембуреки, я же говорил, что моя страсть — мобильная артиллерия. Так вот, у текинцев были мобильные пушки, которые устанавливались на спины верблюдов и могли стрелять с ходу. Верблюд, по команде погонщика, ложился, а пушкарь стрелял из орудия, преимущественно, картечью, хотя, были и круглые ядра калибром около 2,5 дюймов, как у пушки Барановского. Несмотря на грохот выстрела, верблюд лежал смирно, так как был приучен к этому. Вот я и хотел подробнее узнать у Львова об этих орудиях, особенно о лафете и его креплении на животном, но он мне ничего про это сказать не мог. Я списал это на то, что он служил в пехоте, да и зембуреков у текинцев было всего несколько штук, вот у персов ими целые подразделения укомплектовывались.
— Надо же, а я даже не догадывался о том, что такое возможно…
— Ну, вам-то простительно, Александр Павлович, вы же не артиллерист, а вот мой старший фейерверкер Осип Спичкин, который тоже служил у Скобелева, так не только видел, но и стрелял из такого орудия. Я пару раз
— Поблагодарив барона за компанию, я пошел к себе в каюту. На палубе было ветрено и прилично качало, приходилось все время держаться за поручень у надстройки. Подышав немного соленым воздухом, пошел спать. Несмотря на крайне суматошный день, мне не спалось, мешала качка, стала подступать к горлу противная тошнота. Я думал об оставшемся на борту возможном сообщнике или сообщниках Львова и о том, какой еще неприятный сюрприз от них можно ожидать. Кончилось тем, что мой ужин благополучно оказался в ведре с крышкой, предусмотрительно принесенным Артамоновым, после чего я забылся тревожным сном.
Утром меня разбудило солнце, отражавшееся "зайчиком" от надраенной медяшки иллюминатора прямо мне в глаза. Шторм прошел (а вообще-то сейчас это не редкость а обычное явление для Черного моря, славящегося именно осенними штормами). Видимо, встречный ветер и волны заставили отклониться от прямого курса на Босфор и теперь мы наверстывали упущенное. Внизу мерно стучала машина и лаг "наматывал" милю за милей. "Орел" шел ходко, так как относился к классу пароходо-крейсеров Доброфлота и мог развивать скорость до 19 узлов, что в конце 19 века сравнимо с военным кораблем крейсерского класса. В случае войны на такие корабли Доброфлота планировалось устанавливались орудия и они бы действовали как крейсера-рейдеры, охотники за торговыми судами, имея целью нарушить пути снабжения противника, особенно, если противник — островная держава, вроде Великобритании и Японии. Кроме того, обладая внушительными размерами и грузоподъемностью, они могли перевозить большое количество личного состава — "Орел" [237] свободно брал на борт трехбатальонный пехотный полк и свой первый рейс на Дальний Восток совершил, перевезя 1300 солдат в 3 классе, а офицеры размещались в каютах 2 класса. В дальнейшем, до вступления в строй Транссиба, такие корабли перевозили переселенцев вместе с их скарбом и скотом, а некоторые корабли перевозили каторжников на Сахалин.
237
В Русско-японскую войну 1904-05 гг. "Орел", пройдя капитальный ремонт, служил плавучим госпиталем в составе 2-й Тихоокеанской эскадры вице-адмирала Рожественского и после Цусимы был захвачен японцами, которые ввели его в состав своего флота.
Надо вставать и пойти узнать новости у капитана, если он сейчас на мостике, а не сдал командование помощнику и отдыхает перед входом в Босфор. Постучали, и в дверь просунулась голова Антипова:
— Вы уже встали, ваше высокоблагородие?
— Иван Ефремович, когда мы одни, не надо меня величать чинами, просто Александр Павлович, я же тебя много раз просил и в Одессе ты вроде так меня и звал, что же все зря?
— Так то в Одессе, Александр Павлович, а тут корабль…
Золотой дядька мой денщик, все у него всегда прибрано, вычищено и все предусмотрено, правильно его хвалил Обручев. Но кто же все-таки второй сообщник? Я зря исключил охотников. Да, они не стоят на посту в оружейке, где ценности, но набирал их — Львов и таких — половина от отряда. Посчитаем, 9 купавенских и 5 черновских, да еще потом человек 6 старообрядцев (они на воровство вряд ли пойдут). Значит, около десятка так или иначе могли прийти через Львова и он их стопроцентно бы взял. Надо составить список и попросить Павлова приглядеться к этим людям. Вряд ли Львов взял в подельники солдат или казаков — к нижним чинам у него предубеждение, хотя, как выяснилось, сам из них вышел. Самый ценный для него человек был бы разводящий из унтеров или проверяющий караулы офицер, вот тот же Спичкин, как раз разводящим и ходил. Офицер мог бы попасть на удочку при крупном проигрыше в карты, с другой стороны, на такое дело пойти, это растоптать само понятие офицерской чести. Хотя, что тут говорить, если даже Великие князья крали [238] фамильные драгоценности у родителей.
238
В 1874 г Великий князь Николай Константинович выломал три крупных алмаза с фамильной иконы своей матери, увлекшись актрисой Фанни Лир, которой хотел сделать подарок. Был признан сумасшедшим и отправлен в ссылку в Ташкент, где сделал много хорошего, в частности по мелиорации и ирригации Голодной степи.
Прогуливаясь по палубе и размышляя об этом, заметил нашего доктора:
— Доброе утро, Афанасий Николаевич!
— Утро доброе, Александр Павлович!
— Афанасий Николаевич, а что ваш фельдшер Семиряга делает, кроме как аптечные ящики стережет, что-то я его в казармах ни разу не видел… А между тем, скоро Босфор и треть команды сойдет на берег, а кто их инструктировать будет, чтобы по портовым борделям не шатались и местной еды не ели? Фрукты мы сами закупим, на то средства есть, а вот чтобы на улицах грязными руками немытые арбузы и дыни не ели, надо же хотя бы напоминать! Да и просто пищу пробовать, что с камбуза в бачках несут… Вот как у нас нижние чины питаются, где посуду моют и моют ли её вообще? Или мы скоро превратимся в плавучий лазарет, или надо заниматься профилактикой, если вы, конечно, не хотите, практиковаться в лечении желудочно-кишечных и венерических болезней. Да, и еще, как там Павлов, ходит ли на перевязки?
— Помилуй бог, Александр Павлович, я непременно Петра Степановича проинструктирую, пусть рассказывает и проверяет чистоту! А Павлову на днях швы сниму, а то зарастут тканью, по живому отдирать тогда придется. Вот только спирт у нас кончается, надо бы закупить.
— Получите ведерную жестянку ректификата на весь поход, только прошу хранить это в тайне и не дай бог, замечу, что не для медицинских целей спирт уходит на сторону.
Узнал у капитана относительно прибытия в Константинополь и времени стоянки. Планируем прибыть уже после обеда, но, когда встанем на якорь, зависит от турок. Вообще-то корабль наш не несет дипломатического флага, и миссия официально не заявлена. Так что турки вовсе не обязаны оказывать нам почести, давать салют наций, а нам на него отвечать и соблюдать все протокольные мероприятия. То есть, на "Орел" будет допущена пограничная и таможенная стража, но мне бы очень не хотелось "светить" наш груз, несмотря на то, что в грузовом коносаменте указано, что мы везем некоторую партию оружия для вооружения дипломатического конвоя. Могут быть вопросы о количестве оружия и мне очень не хотелось бы вскрывать ящики и давать объяснения туркам. Поэтому мы договорились с капитаном так: если турки сунут свой нос в трюм, а они непременно это сделают, то капитан заявит, что это дипломатический груз и оружие, которые закрыты и опечатаны и он не может их показать без разрешения посла, тогда он направит старшего по досмотровой партии ко мне, а я попытаюсь пустить "пыль в глаза".
После этого собрал командиров подразделений и объяснил им ситуацию с остановкой в Константинополе [239] . На время стоянки караул в оружейке будет усилен вдвое, а разводящим будет офицер, он же остается и начальником караула. На берег, если стоянка будет не менее 8 часов, увольняется не более трети подразделения. Еще раз предупредите свой личный состав, чтобы ничего не ели на улицах, не пили воду, для чего увольняемым на берег выдать свои фляги с водой, и, главное, чтобы не ели немытых фруктов — скажите, что фрукты закупим сразу на всех. Увольняемые должны быть в группах, возглавлять которые должен офицер, либо опытный унтер, который хоть и не знает языка, но не растеряется в незнакомой обстановке.
239
В русских документах того времени город именуют Константинополем, тогда как турки — Стамбулом (то есть Истанбулом — "полным ислама"). Иногда в русских путевых заметках Стамбулом именовали только старый город.
Через пару часов вдали в голубоватой дымке, показался турецкий берег. День распогодился, было тепло и солнечно, море изумрудного цвета, прозрачное, но чем ближе к Босфору, тем больше мутнела вода (говорят, здесь два течения идущие в противоположном направлении, вот и носит грязь туда-сюда). У входа в пролив видны развалины двух башен, между которыми когда-то натягивали толстую цепь, препятствующую входу кораблей в пролив, теперь защиту от непрошенных гостей обеспечивают жерла пушек многочисленных фортов. Ожидал увидеть какие-то стены, крепостные башни, но вместо этого видел только покрытые жухлой травкой пологие склоны фасов с чернеющими амбразурами орудий: укрепились турки с помощью европейских инженеров капитальлно! Над фортами были подняты красные турецкие флаги с полумесяцем, видны были часовые и наблюдатели. Наконец, мы втянулись в пролив, идя самым малым ходом, а потом и вовсе остановились. От форта отчалила шлюпка с флагом, в которой была досмотровая группа, все как один были в красных фесках, поэтому деревянная шлюпка напоминала лукошко с малиной. Я пошел к себе в каюту, надел дипломатический фрак-мундир с орденами и сел за стол, рядом с которым велел поставить флаг миссии, развернув его так, чтобы был виден черный, шитый шелком, двуглавый орел под золотыми коронами, с Георгием Победоносцем на белом коне в красном червленом поле шита на груди орла. Должно внушать почтение, может, треуголку надеть, нет, это лишнее, "его превосходительство господин посол занят неотложными государственными делами", а тут какой-то турок ему мешает… Почти так и случилось, в дверь каюты осторожно постучали и посыльный произнес: "Ваше высокоблагородие, тут турок до вас…". В каюту протиснулся толстенький невысокий турок в феске, я сразу встал из-за стола и начал сердито выговаривать вошедшему пограничнику в невысоком звании, мешая русские, немецкие и французские слова, из которых следовало, что я очень недоволен, что мне не были отданы почести по моему рангу и не прибыл, по меньшей мере, старший офицер. Турок что-то залопотал, оправдываясь, кланяясь и прижимая руки к груди. Я же наступал на него, продолжая гневаться и вроде, даже притопнул ножкой, после чего турок задом покинул каюту. Никакого досмотра не было и нам разрешено было пройти на якорную стоянку вдоль правого берега.
И вот, малым ходом "Орел" идет вдоль живописных берегов бухты "Золотой Рог", на противоположном берегу — старый город над которым господствует главный храм Византийской империи — Святая София, ныне как бы взятая в плен четырьмя минаретами и называющаяся мечетью Айя-София. Чуть дальше — зелень султанских садов над которыми видны кровли дворцов. С правой стороны — тоже живописная картина: к воде спускаются, тесня друг друга сотни домов и домишек с розовыми и желтыми стенами из туфа, видны сады за высокими стенами дворов. Встали у Галатского разводного моста. Уже темнеет и кое-где зажглись фонари, на воде снуют десятки и сотни лодок и лодчонок, с которых кричат турки в рваной одежде, но с непременной красной феской на голове, предлагая свой немудреный товар: рыбу и виноград.
Сегодня на берег могут сойти только офицеры, а завтра будет разрешен выход и нижним чинам. Решаю остаться на борту, и так каждый офицер сейчас на счету. На палубе увидел барона и подошел к нему, поздоровавшись, спросил, удалось ли узнать что-то новое о знакомых Львова. Барон ответил, что поручик Петров, действительно, сначала поддерживал приятельские отношения со Львовым, но затем, заподозрив, что тот нечист на руку в картах, перестал с ним общаться. Общение это стоило ему проигранных двухсот рублей, из-за чего Петров даже писал отцу с просьбой прислать деньги, чтобы заплатить долг. Фейерверкер Спичкин ничего нового не сказал: да, говорили про Туркестан несколько раз, да и все.