Господин штабс- капитан
Шрифт:
— Значит ваш отец с семьёй в Швейцарии?
— Пока нет, к сожалению во время войны попасть туда достаточно опасно, а потому он сейчас в Швеции, в Стокгольме, но как только война в Европе закончится, а это произойдёт вот-вот, он отправится в Цюрих и начнёт в Швейцарии новое дело, благо, что деньги у него есть. Он своевременно продал всё имущество в России и перевёл все деньги в Швецию, та что он вполне обеспечен. Устроится в Швейцарии, переведёт туда капитал и начнёт новое дело. А я просто буду поддерживать потом с ним связь
— А не боитесь, что новым властям это не понравится?
— Не боюсь, зарубежные контакты полезны всегда, особенно если их поддерживают и в интересах власти.
— А он будет, интерес?
— Будет, бронеходы имеют перспективу, они уже хорошо себя зарекомендовали, а в России именно я на заводе своего отца построил самые первые в мире гусеничные бронеходы. В Швейцарии он тоже займётся их разработкой и выпуском, я по
— И какой тогда в этом интерес новой власти, по-моему, наоборот, только один вред, усиление потенциальных противников.
— Это если польза будет односторонней, а если потом эти разработки на правах бессрочной лицензии, или даже партнёрских отношений вернутся в Россию, это как? Польза однозначна, совместные разработки, а в перспективе и строительство у нас заводов по выпуску бронетехники. Умных людей у новой власти хватает, не только ограниченных фанатиков, так что поддержку в верхах я получу и даже смогу навещать семью, да вы получив швейцарское гражданство потом тоже сможете посетить Россию, уже как гражданин Швейцарии и если не будете вести подрывной деятельности, то и претензий к вам не будет. А я ещё напишу сейчас письмо отцу, оставите его на главпочтамте. Могу конечно дать вам его адрес в Стокгольме, но не думаю, что вы сейчас сможете туда добраться, а позже он и сам переедет в Швейцарию, так что думаю вам лучше ждать его там.
Тесть думал не долго, сам он был хоть и потомственный дворянин, но служивый. Жил с жалования и собственных имений не имел, так что он в принципе ничего и не терял.
— Хорошо, Святослав Константинович, я поступлю по вашему совету.
— Вот и отлично, переход к белым я вам обеспечу. Кстати, вам есть на что там жить первое время? Затем вам поможет отец и не только потому, что он теперь ваш сват, сами понимаете, что верные люди нужны всегда, а если они ещё связаны и родственными узами, то тем более. У него есть там четверо верных людей, но это обычные охранники, а ему нужен будет помощник, вы на эту роль подойдёте отлично.
После нашего разговора, который окончился к обоюдному удовлетворению, я организовал переход тестя к своим. Намного позже я узнал, что он последовал моему совету, не знаю как, но он смог уйти из Белой армии, затем забрав жену, уехал в Севастополь, где и сел на итальянский пароход на котором он и приплыл в Венецию, откуда уже без проблем добрался до Цюриха. Ради экономии, он купил маленькую квартирку в небольшом городке Грайфензее, неподалёку от Цюриха на берегу достаточно большого озера Грайфен. Его скромных средств хватило на покупку жилья и жизни на несколько лет, благо, что немецкий и французский языки тесть знал, так что проблем с общением у него не будет. После приобретения своего жилья, тесть сменил гражданство, официально выйдя из российского и получив взамен швейцарское, это он сделал в расчёте на будущее, если он всё же потом приедет в Россию, то уже как гражданин Швейцарии. После этого он оставил на главпочтамте Цюриха письмо для моего отца, вложив в конверт и моё письмо. Ему пришлось прождать примерно год, пока отец не приехал в Швейцарию и не получил оставленное ему письмо. Хотя официально Первая Мировая война окончилась 11 ноября 1918 года, но отец выждал ещё с полгода, что бы всё успокоилось и пришло в норму, в том числе и железнодорожные сообщения. Затем он на поезде доехал до Мальмё, откуда на корабле доплыл до Ростока, откуда уже снова на поезде спокойно доехал до Цюриха.
А у меня состоялся очень неприятный разговор с комиссаром отряда. Комиссару очень не понравилось, что я отпустил пленного белогвардейца.
— И как это понимать товарищ Разумовский, почему вы отпустили этого полковника? По-моему это попахивает предательством!
— Товарищ Федорчук, этот полковник мой тесть, я что по вашему, должен был спокойно отправить его на расстрел?
— Он наш классовый враг!
— Он просто обычный русский офицер, из служивого сословия, всю жизнь он служит, и других источников дохода у него нет. Из всего имущества, у него только была небольшая квартира в Москве и всё. А я смог его убедить уйти из армии и вообще уехать из страны, так что урона нам не будет.
— А если он вас обманул, что бы спасти свою жизнь, что тогда?
— Значит, что даже если он снова попадёт к нам в плен, и я буду рядом, то я даже палей о палец не ударю, что бы ему помочь. А сейчас я просто не мог поступить иначе.
Лишь моё достаточно серьёзное положение помогло замять эту историю. Федорчук всё же не был тупым фанатиком, а я до сих пор ни разу не вызывал у него нареканий. Но теперь действительно, если Терентьев не сдержит своего обещания и снова попадёт к нам в плен, то я буду бессилен ему помочь. Подставляться из-за него второй раз я не стану и комиссар это понял, а потому и не стал раздувать из этого скандал. Затем всё пошло своим чередом, а там наступил и 1920 год, который и стал переломным в Гражданской войне. Большевики явно стали побеждать, несмотря на активную помощь Западных стран Белому движению.
У жены всё было хорошо, в госпитале её приняли радушно, опыт работы она имела, а потому и работала, пока выросший живот не стал её тяготить. После лёгких родов она оклемалась и продолжила работу, благо, что и жила при госпитале, так что проблем с ребёнком у неё не было. Жаль, что у меня времени почти не было, так как мой отряд перебрасывали на польский фронт. Уже в который раз я жалел. Что плохо знаю историю этого времени, из всех знаний, только то, что польский поход Красной армии 1920 года под командованием Тухачевского провалился и наши войска были разбиты под Варшавой. Я раньше считал, что большевики сами полезли в Польшу, где и огребли, но сейчас, попав в это время, понял, что первыми всё же начали поляки, захотевшие вернуть былую Речь Посполиту от моря до моря. Именно поэтому поляки и перешли первыми в наступление, желая прихватить себе значительные участи Украины и Белоруссии, а также Прибалтики, а лидер Польши Юзеф Пилсудский заявил : Замкнутая в пределах границ времён XVI века, отрезанная от Чёрного и Балтийского морей, лишённая земельных и ископаемых богатств Юга и Юго-Востока, Россия могла бы легко перейти в состояние второсортной державы, неспособной серьёзно угрожать новообретённой независимости Польши. Польша же, как самое большое и сильное из новых государств, могла бы легко обеспечить себе сферу влияния, которая простиралась бы от Финляндии до Кавказских гор.
Начало новой войны для нас складывалось неудачно, поляки, пользуясь превосходством в силах, наступали, и Красная армия была вынуждена отступать, но к весне 1920 года положение выправилось и уже Красная армия начала теснить поляков. Вот мой отряд и перебрасывали в усиление Западного фронта под командованием Михаила Тухачевского. Зная, что это наступление в итоге захлебнётся, а под Варшавой Тухачевского разобьют, я по мере своих сил и возможностей подготовился к этому походу. Взял с собой как можно больше топлива и запчастей к броневикам, и это оказалось в итоге решающим для спасения моего отряда. В августе 1920 года Тухачевский попытался захватить Варшаву, но поляки не только отбили эти атаки но и своими ответными действиями смогли разгромить армию Тухачевского, в результате чего Красная армия понесла большие потери. В частности около 60 тысяч красноармейцев попали в польский плен, а свыше 50 тысяч ушли в Восточную Пруссию, где и были интернированы. Мой отряд участвовал в самой гуще сражения, а после окружения армии, собрав около себя пару эскадронов кавалерии и более 5000 тысяч бойцов, я прорвал польское окружение и вышел к своим. Честно говоря опыт подобных операций у меня уже был, я его достаточно получил в бытности своей в теле Надежды Нечаевой, а потому я и не паниковал. Из кавалеристов сделал разведку и боевое охранение, они и докладывали мне обо всём, что творилось в округе. Выяснив расположение польских войск, я вечером, незадолго до наступления темноты, внезапным ударом прорвал польские позиции, использовав свои броневики в качестве тарана, и на ночь глядя ушел, выведя с собой примкнувших ко мне бойцов. На фоне общего отступления и больших потерь это оказалось очень заметно, так что в итоге из выведенных мной бойцов сформировали новую дивизию. Которую и отдали под моё командование, причём с сохранением в ней и обоих эскадронов и моего же бронеотряда. Для меня это был значимый шаг в карьере. Всё же до этого я командовал бронеотрядом, а учитывая, что в данное время с бронетехникой был большой напряг, она практически не производилась, то и особого веса у командования я не имел.
До весны 1921 года я успешно воевал, пока Польша не заключила с РСФСР Рижского мира, который был очень выгоден полякам и невыгоден нам, но нашему правительству всё же пришлось на него пойти из-за общей очень тяжёлой обстановки.
Ещё 23 сентября, в условиях уже второй надвигающейся катастрофы Западного фронта на чрезвычайной сессии ВЦИК было принято решение об отказе выдвинутых Польше первоначальных требований. Советская Россия признавала независимость Литвы, Польши и Белоруссии, передавала Польше Западную Украину и Западную Белоруссию, а также выплачивала Польше огромную контрибуцию за причинённый ущерб и вывезенное имущество. На этих условиях, 18 марта 1921 года в Риге между Польшей с одной стороны и РСФСР (делегация которой представляла также Белорусскую ССР) и Украинской ССР — с другой, был подписан Рижский мирный договор, подведший окончательную черту под Советско-польской войной.