Господин Великий Новгород – расцвет и трагедия

Широкорад Александр

Стихийные бедствия продолжались, и новгородцы взялись за «другого волхва». Как гласит Первая Новгородская летопись: «И собрали вече на Ярославле дворе, и пошли на владычий двор, так говоря: “Оттого стоит долго теплая погода, что Арсений выпроводил Антония-владыку на Хутынь, а сам сел на стол, дав взятку князю”. И, схватив его как злодея за воротник, выгнали Арсения, едва спас Бог его от смерти: заперся он в церкви Святой Софии, а потом поехал на Хутынь. А на следующий день Антония возвели снова на архиепископство и дали ему в помощь двух мужей – Якуна Моисеевича и Микифора Щитника. Мало того, но еще большее зло приключилось: возмутился весь город, и пошли с веча с оружием против тысяцкого Вячеслава, и разграбили его двор и дворы его брата Богуслава, Андрея,

владычного стольника, и Давыдка Софийского, и Судимира. Также послали грабить Душильца, Липенского старосту, а его самого хотели повесить, но он убежал к Ярославу. А жену его схватили, говоря: “Эти на зло князя наводят”. И восстал большой мятеж в городе.

В ту же осень прибыла большая вода в Волхов – и поплыло сено по озеру и по Волхову. Тогда замерзло озеро и стояло застывши три дня, и подул южный ветер и сломал лед, вынес его в Волхов, и льдом сломало 9 городень Великого моста, а ночью прибило 8 городень к устью Пидьбы под монастырь святого Николая, а 9-ю городню разнесло в щепки, месяца декабря в 8 день, на память святого Потапия. Не хочет ведь Бог видеть кровопролите в братии, ни дьяволу радости дать: радуется же, окаянный, кровопролитию среди братьев, раз изволил благой Бог такому случиться.

Тогда отняли должность тысяцкого у Вячеслава и отдали Борису Негочевичу, а к князю Ярославу послали сказать: “Приезжай к нам, перестань взимать неправедную дать (забожницу), судей по волости не посылай. Ты наш князь на всей воле нашей и на всех грамотах Ярославлих, – или – ты сам по себе, а мы – сами по себе”» [27] .

Посажение вместе с Антонием двух «мужей» новгородских – факт красноречивый. Он свидетельствует о том, что люди тех времен видели в должности архиепископа не только должность чисто духовную, но и мирскую, общественную. На Якуна Моисеевича и Микифора Щитника возлагалась, судя по всему, обязанность изыскания средств для снабжения нуждающихся продовольствием. Само назначение этих «мужей» в качестве «приставников» к архиепископу указывает на то, что они должны были обратить свои взоры в первую очередь на житницы дома Святой Софии, богатства которого представляли собой отчасти общественное достояние, страховой фонд новгородской общины, подобно храмовым богатствам древних обществ.

27

Сказания Новгорода Великого (IX–XIV) вв.) / Составление, перевод, комментарии и вступительная статья Ю.К. Бегунова. СПб.: Политехника, 2004. С. 541–543.

Кстати, а что эта за налог – «забожница»?

Большинство историков считают, что «забожница» – это налог, установленный князем Ярославом для тех, кто продолжал исповедовать язычество. Ближайший аналог – налог Петра I 1707 г. на ношение бороды. Ну а 22 мая 1728 г. царь обложил двойной податью старообрядцев.

Постепенно число язычников в Новгороде и его владениях снижалось. Зато двоеверие сохранялось многие лета.

Своеобразной данью язычеству стали «парные погребения», то есть погребение в одном захоронении мужчины и женщины. Так, в кургане № 13, расположенном в Гнездовском городище (в 11 км от Смоленска), найдены остатки парного трупосожжения мужчин и женщин. Подобные захоронения найдены в Тимеревском (под Ярославлем) и других городищах.

Ну а с принятием христианства трупосожжение заменяется на трупоположение. Однако парные захоронения присутствуют и в трупоположении второй половины XII – начала XIII века.

При раскопках экспедиции под руководством академика РАН Николая Андреевича Макарова на Кубенском озере близ Вологды были обнаружены несколько удивительных могил: в просторных ямах были погребены пары прижавшихся друг к другу мужчин и женщин. Их черепа были тесно сомкнуты и обращены лицевой частью друг к другу. Эти парные могилы были особо богаты женскими украшениями и мужским инвентарем.

«Подобные же погребения были найдены экспедицией Н.А. Макарова и в Нефедьевском могильнике

на периферии новгородских владений, где открывался путь из Белозерья в Заволочье. Здесь среди 113 погребений восемь также были парными, правда, в ряде случаев могилу мужа и жены разделяла тонкая земляная перемычка.

Чтобы объяснить смысл таких погребений, нужно вспомнить популярный на Руси сюжет о муромском князе Петре и его супруге Февронии: они прожили долгую и счастливую жизнь, выразив желание быть погребенными вместе. Но, приняв перед смертью монашество, оказались в разных монастырях. Уже на следующий день после смерти Петра Феврония чудесным образом оказалась в одном гробу, и попытки разнести их обратно ничего не изменили. Их так и оставили лежать в одном гробу у соборной церкви Мурома» [28] .

28

Трояновский С.В. Великий Новгород. Седмицы истории. 859—1990-е годы. М.: Весь Мир, 2015. С. 116–117.

Глава 5

Церковь в Великом Новгороде

Первый известный Новгородский святитель, грек Иоаким Корсунянин, прибыл в Новгород в 992 г. Владыка начал с постройки школы и храмов, среди которых был, вероятно, и деревянный Софийский собор. При святителе Луке Жидяте (1036–1059) в 1045 г. был заложен каменный Софийский собор, который затем на века сделался духовным центром Новгородской земли, главным ее символом.

Первые новгородские владыки были в полной зависимости от киевских митрополитов. Так, епископ Лука Жидята был оклеветан перед митрополитом Ефремом своим холопом Дудиком. Митрополит призвал его в Киев и, считая виновным, держал его в заточении три года (1055–1058). Потом Ефрем нашел, что Лука невинен и отпустил его, а доносчику Дудику велел отрезать уши и нос за клевету. По дороге из Киева в Новгород Лука умер.

О преемнике епископа Луки Стефане известно, что он был удавлен в Киеве в 1068 г. Подробности этого события до нас не дошли. Но видно, что власть митрополита не ограничивалась тогда благословением и посвящением владык, как это было после.

С 1168 г. новгородские владыки стали именоваться не епископами, а архиепископами. Замечу, что новгородские архиепископы стали первыми на Руси.

К концу XIV века русская иерархия состояла из четырех архиепископов: Новгородского, Ростовского, Суздальского и Черниговского, и четырнадцати епископов.

Став архиепископами, новгородские владыки по-прежнему ездили к своему киевскому начальству. Так, архиепископ Герман умер в Киеве в 1096 г.

Первые новгородские владыки были в основном греками, во всяком случае, они прибывали из Киева. А к концу XII века архиепископы стали исключительно из местных уроженцев, как из белого, так и из черного духовенства.

Как и когда новгородских владык стали избирать на вече, неизвестно. Во всяком случае, владыка Аркадий был избран вечем в 1156 г., а лишь затем утвержден киевским митрополитом. Ряд историков считают, что выбирать владык вечем новгородцам разрешил константинопольский патриарх в награду за верность каноническому порядку, проявленную предыдущим новгородским святителем Нифонтом (1130–1156). В 1147 г. киевский князь Изяслав Мстиславич без санкции константинопольского патриарха поставил митрополитом Климента Смолятича. Однако Нифонт не признал нового митрополита и в 1149 г. получил «почетную грамоту» от патриарха Николая IV.

С 1165 г., с взошествием на престол архиепископа Илии, Новгородская кафедра стала первой на Руси архиепископией. Согласно укладу, бытовавшему тогда в Константинопольской церкви, титул архиепископа обычно принадлежал «автокефальным» епископам, которые подчинялись не областному митрополиту, а непосредственно патриарху. Владыке Василию Калике в 1346 г. было пожаловано еще и право ношения крещатых риз, каковой привилегией пользовались в то время только самые высокопоставленные иерархи Константинопольской церкви.