Господство Короля
Шрифт:
Мурашки покрывают мою кожу, но это не связано с холодным воздухом, а связано с тем, как он хватает меня за задницу, как будто это то, что он всегда должен был делать.
— Я не сделала ничего такого, за что меня следовало бы наказывать, — твердо говорю я, хотя мои ноги превратились в желе.
— Не за что наказывать? — его рука опускается на мою задницу, и я вскрикиваю, мои бедра дрожат и покрыты свидетельствами моего возбуждения.
— Н- не за что, — выдыхаю я.
Шлепок.
— ...аааа.
— Ты моя, так что веди себя соответственно, знай это, дыши этим, если нужно. Ты больше не сможешь ослушаться меня на публике. Ты поняла?
Мои дрожащие губы сложились в линию, я отказываюсь дать ему ответ.
Шлепок.
— Я сказал. Ты поняла?
Я вздрагиваю всем телом, и мои руки скручиваются в кулаки в его руках, но я все еще не произношу ни слова.
— Мы можем делать это всю ночь, — он хватает меня за задницу с фальшивой нежностью, и я почти стону от ощущения, прежде чем он снова шлепает по коже.
Из меня вырывается хныканье, и я ненавижу, как жалобно оно звучит. Ненавижу, что, как бы ни болела моя спина, я не могу не хотеть большего.
Его голос понижается, и он бормочет мне на ухо:
— Если ты не скажешь слова, я буду шлепать тебя по маленькой попке, пока все не услышат твои крики. Ты этого хочешь, дикая?
— Н-нет!
— Тогда скажи это.
— Поняла, — шиплю я.
— Рад, что мы пришли к согласию.
Скорее, он вынудил меня согласиться. Мудак.
— Итак, что я говорил о том, чтобы держаться подальше от Итана? — он крепче сжимает мои запястья. — Когда мы выйдем, ты скажешь ему, что не придешь на ужин.
— Нет, — это слово едва слышно, но оно есть.
Самое ужасное, что я не сказала этого, потому что не позволю Джонатану диктовать мою жизнь.
Это больше похоже на вызов. В этот момент все, чего я хочу, это плеть его руки и то, как он вызывает эти странные ощущения глубоко внутри меня.
Если провоцировать его это то, что нужно, чтобы открыть его истинную сущность, то так тому и быть. За такое короткое время я стала профессионалом в этом деле.
Я понятия не имею, почему я так увлеклась этой стороной Джонатана. Возможно, потому что это один из редких случаев, когда он показывает то, что на самом деле внутри него, я хочу быть единственной, кто может наблюдать великого Джонатана Кинга в его самой сырой, самой истинной форме.
— Аврора, — предупреждение в его голосе звучит громко и четко.
— Ты не имеешь права указывать мне, что делать.
Он шлепает меня снова, и я встаю на цыпочки от силы удара. Мои бедра трясутся от того, как сильно я сжимаю свое ядро с тех пор, как он вошел.
Но это еще не все.
С каждым ударом по моей заднице он словно вводит свои пальцы глубоко внутрь меня и владеет мной целиком, не давая выхода.
— Ты собираешься отказаться от приглашения Итана?
—
Шлепок. Шлепок. Шлепок.
Я задыхаюсь, когда многочисленные удары заканчиваются.
Мои нетвердые ноги широко расставлены, запястья зажаты за спиной, попка горит, а киска пульсирует от желания большего.
Я не знаю, сколько еще. Я действительно больше не знаю своих пределов. Не то чтобы я была экспертом в этом с самого начала. Все, что я знаю, это то, что пребывание с Джонатаном растянуло их довольно далеко, даже для меня.
— Давай попробуем еще раз, — он угрожающе хватает меня за задницу, и хотя мое нижнее белье все еще на месте, я чувствую его прикосновение до самых костей. — Ты собираешься или не собираешься отказываться от приглашения? На этот раз скажи правильные слова.
— Н-нет.
Я готовлюсь к натиску его руки, но его не происходит. Я смотрю на него через плечо и вижу, что один из его глаз сузился и направлен на меня.
— Ты делаешь это нарочно, не так ли, дикарка?
— Нет.
— Почему я в это не верю? — он кладет свои пальцы на мое ядро, и я сглатываю, когда они встречаются с моими складками на ткани. — Ты вся мокрая и просишь еще.
Он сдвигает испорченное белье вниз по моим ногам, и я без колебаний выхожу из него. Я смотрю с затаенным дыханием, как он собирает трусики в пучок и запихивает их в карман.
— Зачем ты это сделал? — мой голос нуждается в помощи и весь в беспорядке.
— Я отвечу на этот вопрос, если ты скажешь мне, почему ты не отказываешься от приглашения Итана.
Из-за его чертова сына, но я не говорю об этом. Я имела в виду, когда говорила, что Джонатан не имеет права указывать мне, что делать.
— Я так и думал, — он толкает меня так, что я наклоняюсь над столом, предназначенным для припасов.
Моя грудь касается твердой поверхности, пока он держит меня за запястья. Мои пульсирующие соски становятся болезненными от одного только трения. Я слышу, как позади меня защелкивается ремень, но прежде чем я успеваю сосредоточиться на этом, воздух наполняется звуком шлепка.
Я прикусываю нижнюю губу, глаза закрываются, чтобы запечатлеть ощущения.
— Последний шанс, — его слова отдаются эхом вокруг меня, как мрачное обещание, и я ненавижу, что моя первая реакция на них — желание большего.
Он превратил меня в беспорядок, который не может насытиться. Он был прав в тот день. Я стала обжорой для его наказаний и грубого обращения. Я настроилась на него на пугающем уровне.
— Ты хочешь, чтобы тебя трахнули здесь и сейчас? — его голос понижается от похоти и чего-то еще, что я не могу уловить. — Тебя даже не волнует, что мы находимся в религиозной обстановке, или что любой может войти. Ты просто эксгибиционистка, не так ли?
Его слова должны были бы оттолкнуть меня, но жар охватывает мое тело и сжигает последние запреты.